Больше света

НЕЗНАКОМЕЦ: Тогда проверьте это.

КАССИЛЬДА: И умрите. Спасибо.

НЕЗНАКОМЕЦ: Не так быстро. Я бы не убил ни вас, ни себя. Я предлагаю маску, если вы простите мне игру слов. Все будут носить именно то, что они выберут, за исключением того, что все будут также носить Бледную Маску. Я сам буду носить Жёлтый знак, как и сейчас. Когда вы все убедитесь, маски будут сняты; и тогда вы можете объявить о преемственности, все в полной безопасности.

КАССИЛЬДА: О, действительно. И тогда Король нагрянет.

НЕЗНАКОМЕЦ: И если тогда явится Король, мы все потеряны, и я потеряю свою ставку. Мне нечего терять, кроме моей жизни. Вы имеете больше. А если Король не придёт, что тогда? Думайте! Жёлтый знак изменил свои свойства, человеческая жизнь внезапно наполнилась смыслом, повсюду расцветала надежда, Призрак Истины успокоен навсегда, и Династия освободилась от всех страхов перед Каркозой и любыми живущими там монстрами, освободилась от страха перед Королем в Жёлтом и его изодранными, удушающими, нечеловеческими одеждами!

КАССИЛЬДА: О Живой Бог! Как я смею тебе верить? НЕЗНАКОМЕЦ: Вы не смеете не…

(Во время этого разговора луна медленно поднималась, вопреки направлению заката, и звёзды погасли, хотя они не исчезли насовсем. Длинные волны из облаков начинают двигаться над поверхностью озера Хали, которое вздыхает и вздымается. Появляются брызги. НЕЗНАКОМЕЦ и КАССИЛЬДА смотрят друг на друга, испытывая то соучастие, то ненависть).

КАССИЛЬДА: Почему бы мне не посметь? Я, которая Кассильда, я, кто я?

НЕЗНАКОМЕЦ: Потому что, Кассильда, ничем не рискуя, вы рискуете всем. Это первый закон правления. И также потому что, Кассильда, в своём древнем сердце вы любите своих детей.

КАССИЛЬДА: О, вы демон! Вы нашли меня.

НЕЗНАКОМЕЦ: Вот для чего я пришел. Очень хорошо. Увидимся завтра, после заката. Наденьте маску, и все глаза откроются, все уши будут открыты. Спокойной ночи, моя Королева.

КАССИЛЬДА: Если вы человек, вы пожалеете об этом.

НЕЗНАКОМЕЦ: Очень. Итак, спокойной ночи.

(НЕЗНАКОМЕЦ выходит. Кассильда кладёт руку на свою голову и обнаруживает, что на ней больше нет короны. Она ощупывает кушетку и, наконец, находит корону среди подушек. Королева хочет надеть её, а затем вместо этого останавливается у балкона, поворачивая корону в своих руках. Огни уходят в полумрак. Туман поднимается в лунном свете: звёзды исчезают. На горизонте, словно плывущие над озером Хали, появляются башни Каркозы, высокие и безликие. Центр города находится за восходящей луной, которая, кажется, капает белой кровью в озеро. Входит НОАТАЛЬБА).

НОАТАЛЬБА: Итак, доброй ночи, моя Королева. Вы видели его?

КАССИЛЬДА: Кажется да.

НОАТАЛЬБА: И?

КАССИЛЬДА: Он говорит… он говорит, что Король в Жёлтом может быть ослеплён.

НОАТАЛЬБА: И вы слышали его. Теперь, конечно же, мы действительно все безумны.

(Занавес)

Прямо в то время, когда я дочитал до середины этой последней сцены, проклятые лампы снова замигали, и на этот раз они не вернулись к полной яркости. Угрюмому Биллу действительно нужно проверить электропроводку, или когда-нибудь скоро его старый добрый, викторианский публичный дом сгорит.

Однако этот эпизод в пьесе действительно подходил для того, чтобы остановиться и задуматься. Текст до сих пор, по крайней мере, избавил меня от одного подозрения, о котором я не упомянул Ателингу: если пьесу написал не сам Билл, то возможно это сделал Лавкрафт. Он уже изобрёл ряд вымышленных литературных произведений, поэтому ГФЛ теоретически вполне мог придумать ещё одно.