Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки

— Вот здесь, вблизи небольшого города Кируна, расположены рудники. Железная руда, добываемая там, самая что ни есть качественная. Дальше по железным дорогам, — повёл он указкой, — руду направляют в шведский порт Лулео и незамерзающий норвежский порт Нарвик. И уж затем она транспортами идёт в Германию.

Фитин задвинул занавеску на карте, и они вернулись в его кабинет. Там он продолжил:

— Гитлер понимает: железная руда — для Германии вопрос жизни и смерти. Без железной руды и, соответственно, без стали германская армия долго не протянет, потому что сталь — это всё: пушки, танки, пулемёты и даже подковы на солдатских сапогах. Поэтому всё, что с ней связано, тщательно охраняется гестапо. В Швеции они чувствуют себя как дома. Кстати, ваш знакомый Лоренц тоже временами бывает там, но как представитель Абвера. А военная разведка — это серьёзнее, чем гестапо. И Лоренц в Абвере далеко не последний человек.

Фитин смолк. Посмотрел на Балезина:

— Что-то хотите спросить?

— Да. Меня интересует, есть ли там антифашистские организации.

— Есть, точнее была. Немногочисленная, но была. Это в основном люди, воевавшие в Испании против Франко. Их деятельность носила диверсионный характер: устраивали взрывы на судах, идущих в Германию и Испанию. К сожалению, почти все они арестованы. Но даже если бы не были арестованы, ту информацию, какая нам нужна, они бы дать не смогли. А нам надо твёрдо знать, сколько руды добывается, какая часть её идёт в Лулео, какая в Нарвик; какова интенсивность погрузки, частота прихода и отхода транспортных судов и многое другое. Эту информацию может дать только глава фирмы Франц Отман.

— Значит, моя задача…

— Ваша задача — склонить его на нашу сторону. Сразу скажу, задача крайне сложная. Немцы не спускают с него глаз. Его секретарь некто Неслунд является агентом гестапо и неотступно следует за ним всюду. Здесь нужна крайняя осторожность. Если гестапо что-нибудь пронюхает, Отмана просто уберут. Мало ли что может случиться с человеком, которому недавно стукнуло шестьдесят восемь: сердечный приступ, автокатастрофа или, например, в море утонет. Кстати, Франц Отман — большой любитель прогулок на яхте.

Воцарилась тишина. Слышно было, как тикают большие настенные часы. Разные мысли вертелись в голове Балезина, но одна из них прочно вытесняла все остальные — задача походила на неразрешимую. И как будто это угадав, Фитин сказал:

— Но у нас есть кое-какие козыри, и, по-моему, неплохие. Первый заключается в том, что его жена Марта Отман, в девичестве Блюменталь, — шведская еврейка. Её старшая сестра жила в Германии и погибла вместе с мужем во время еврейских погромов. Марта Отман люто ненавидит нацистов. Возможно, её настроение передалось и Францу. Ну а второй козырь не догадываетесь, какой?

— Догадываюсь, — лукаво прищурился Алексей. — Франц Отман, хоть и немец по крови, но родился и вырос в России. Здесь прошли его детство и юность. Здесь, в московской земле, покоятся его отец, мать и оба брата.

— Правильно. И ещё, — в бесцветных глазах Фитина тоже блеснула весёлая искорка, — в России, я имею в виду Советский Союз, остался единственный, если не считать жены, близкий ему человек — Балезина Ольга Сергеевна, от которой он может, например, получить письмо.

Больше втроём им в этот день разговаривать не пришлось. Раздался телефонный звонок, Фитина срочно вызывали в Кремль, к Сталину.