Большевики и левые эсеры (Октябрь 1917 - июль 1918)

Но в июне ситуация резко изменилась. Кроме оппозиционно настроенных по отношению к Брестскому миру российских политических партий, все сильнее давал знать о себе еще один серьезный противник Германии и германского влияния в России - Антанта. Вот что писал 8 июня советник Трауман статс-секретарю Кюльману:

"Во время недавних усилий Антанты в России убедить Совет рабочих депутатов принять требование Антанты, что могло бы привести к ориентации России в сторону Антанты, граф Мирбах вынужден был истратить значительные суммы, чтобы предотвратить принятие какого-либо решения в этом направлении... Граф Мирбах донес, что ему нужно теперь три миллиона марок в месяц для расходов на этот предмет. Однако в случае изменения политической ситуации может понадобиться сумма в два раза большая. Фонд, который мы имели в своем распоряжении, весь истрачен. Поэтому необходимо, чтобы секретарь имперского казначейства предоставил в наше распоряжение новый фонд. Ввиду указанных выше обстоятельств фонд этот должен быть не менее 40 млн. марок".

Через три дня статс-секретарь министерства финансов Редерн известил Кюльмана о выделении указанной суммы в распоряжение германского посла в Москве.15

Как и большевики, немцы вели двойную игру. С первого дня своей дипломатической службы в Москве Мирбах работал над тем, чтобы в случае падения большевизма Россия не оказалась союзником Антанты. В донесении от 25 июня германский посол высказал свои опасения: Германия

"в один прекрасный день может столкнуться с наиболее нежелательным поворотом государственных дел, когда социалисты-революционеры, финансируемые Антантой и вооруженные чехословацким оружием, открыто поведут новую Россию в стан наших врагов".16 Чтобы не ошибиться, поставив не на ту лошадь, Мирбах вступал в контакты с различными антисоветскими организациями. Этим он хотел, с одной стороны, отнять у Антанты

возможных союзников, а с другой -- подстраховать себя на случай падения большевизма. Еще чаще сами представители антисоветских организаций искали встреч с германским послом. 30 апреля Мирбах сообщал канцлеру: "Те самые круги, которые яростно поносили нас раньше, теперь видят в нас если не ангелов, то, по крайней мере, полицейскую силу для их спасения".17 В отношении большинства этих групп посол, однако, был настроен скептически. Вот свидетельство одного из лидеров кадетов в Москве князя Долгорукого:

"В середине лета князь X рассказывал мне, приехав прямо от графа Мирбаха, как он его умолял направить в Москву хоть один германский корпус, чтобы прогнать большевиков. Граф Мирбах отвечал ему, что ежедневно к нему с такой же просьбой обращаются несколько человек.

-- Вы, правые, умеете только просить, но за вами ничего не стоит, -заключил Мирбах".18

Но никто не стоял и за большевиками. И 25 числа Мирбах подвел итог своим впечатлениям. В личном письме Кюльману он писал:

"После двух месяцев внимательных наблюдений я уже не могу дать большевизму хорошего диагноза... Если мы уже сейчас соглашаемся с тем, что большевизм достиг конца своей власти, я думаю, что мы должны позаботиться о том, чтобы заполнить пустоту, образующуюся после его исчезновения, режимом, который будет соответствовать нашим планам и интересам... Мы, несомненно, находимся у постели тяжелобольного, который случайно еще может показать видимость улучшения, но кончина которого предрешена".19 Понимая это, Мирбах вынужден был потянуться к "правым".

По мнению посла, политическое значение в России из антибольшевистских организаций имели три: Правый центр, одним из руководителей которого был бывший министр земледелия А. В. Кривошеин, организация финансового магната из Петербурга Ярошинского, и временное правительство в Омске. 13 июня Мирбах сообщил в Берлин, что после того, как он согласился

установить связь с представителями Правого центра, Кривошеин поручил предпринять дальнейшие шаги в этом направлении двум членам ЦК партии кадетов -- барону Нольде, бывшему помощнику министра иностранных дел в кабинете Львова, и Леонтьеву, бывшему помощнику министра внутренних дел в том же кабинете. Вскоре Мирбах встретился с Леонтьевым и князем Урусовым. Мирбаха прежде всего интересовало, "как они представляют себе выступление... против большевиков". 28 июня Мирбах писал об этой встрече в своем донесении в Берлин: