Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года

Несмотря на назойливых посетителей, Лондон понравился Ленину. Здесь было то, что представляло для него особую ценность: прекрасные библиотеки и парки. Если что-то и могло примирить его с оплотом плутократии, так это Британский музей. Здесь можно было работать, как в собственном кабинете, и он не переставал изумляться тому, что администрация огромной библиотеки считает себя обслуживающим персоналом. Когда дело касалось практических вопросов, Ленину доставляло удовольствие ставить своих товарищей-эмигрантов в невыгодное положение. Перед поездкой в Лондон Владимир Ильич изучил план города и теперь вызывал восхищение даже у людей, давно живущих в Лондоне, умением ориентироваться в лабиринтах улиц, тупиков и кварталов. В отличие от Засулич, не выучившей ни одного английского слова, Ленин взялся за изучение разговорного английского. Он поместил объявление, предлагая взаимообмен: уроки английского на уроки русского, которое в какой-то степени вводило в заблуждение. Ленин отрекомендовался в нем «доктором правоведения»; его кандидатская степень соответствовала степени магистра.

За год, проведенный в Лондоне, Владимир Ильич не познакомился ни с одним англичанином, не считая трех человек, с которыми он занимался разговорной практикой. Местные социалисты, выводившие его из терпения, придерживались различных реформистских или эволюционных тенденций радикализма. В то же время поражает определенная узость его активного и любознательного ума. Не существует ни записей о посещении им парламента, ни свидетельств об интересе, проявленном к каким-либо аспектам жизни британского общества. Как всегда за границей, он интересовался только политической жизнью русской эмиграции. Его письма, как и письма Крупской, о жизни в Англии ограничиваются такими банальностями, как контраст между богатством и нищетой, между роскошными домами и рабочими кварталами Лондона и так далее. В то же время он пишет, что тоскует по Волге и с удовольствием вспоминает концерт, на котором исполнялась Шестая симфония Чайковского. Англия, конечно, была вражеской страной, оплотом мировой капиталистической системы. В этой стране, где в полной изоляции Карл Маркс прожил вторую половину своей жизни, рабочий класс полностью опроверг предсказание учителя, свернув с революционного пути на путь реформизма и тред-юнионизма. Но не только в этом крылась причина того, что Владимир Ильич практически полностью изолировался от жизни Англии. Он был (как бы он был шокирован этим открытием) откровенным русским националистом.

Проведенный в Лондоне год был до краев заполнен политической работой. События в России приняли неожиданный оборот, и «Искре» следовало привести себя в порядок, если она рассчитывала занять место в революционном движении. Народничество, несколькими годами ранее казавшееся изжившим себя в качестве политического движения, вновь начало возрождаться. В 1901 году была сформирована партия «социалистов-революционеров» (эсеры). Унаследовав требования народовольцев, новая партия выдвинула программу, причудливо сочетавшую народнические и марксистские принципы и адресованную скорее крестьянам, нежели рабочим. Союз борьбы особенно подчеркивал связь новой партии с ушедшим в прошлое политическим террором. Уроки 80-х, когда террор деморализовал, а затем и уничтожил дело революции, были на время забыты. Для нового поколения радикалов эсеры, по крайней мере, занимались чем-то конкретным: они терроризировали и убивали наиболее реакционных членов правительства. В отличие от них социалисты были заняты бесконечными спорами, и вся их деятельность заключалась в распространении теоретических идей.

Одновременно прогрессивные представители дворянства и люди интеллигентного труда объединились в партию, впоследствии известную как конституционно-демократическая партия либералов, стремящуюся вырвать у царя конституцию, положив тем самым конец позору России, единственной европейской страны (не считая Турции), стонущей под гнетом самодержавия. Таким образом, социал-демократы угрожали как левым, так и правым. Революционная составляющая их идеологии стремилась оттолкнуть тех, кто считал, что Россия должна пойти по пути стран Западной Европы с их парламентаризмом и конституционализмом. С другой стороны, у молодых рабочих и интеллигентов, требовавших решительных действий, росло раздражение к «Искре», подвергавшей террор суровой критике.