Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года

С 23 декабря Ленин находился в шестидневном отпуске в Финляндии. По возвращении из отпуска выбор был сделан окончательно: мир должен быть подписан на любых условиях. Ему не удалось убедить ЦК в своей правоте, на этот раз его не поддержали Даже рядовые члены партии. Как могли большевики, после всех обещаний, согласиться на подписание сепаратного мира, да еще отдать треть своей территории? Неужели большевистский режим надеется уцелеть? Ведь после того, как Россия развяжет руки Германии, она нанесет сокрушительный удар по Франции и Англии и снова обратит внимание на Восток. Большевистские круги и их союзники, левые эсеры, поддерживали вариант «революционной войны». Ленин подчеркивал, что речь идет о жизни и смерти государства, а продолжение войны приведет к гибели не только большевистского режима, но и всей страны. Русская армия, пытался объяснить Ленин, не способна даже к отступлению: нет достаточного количества лошадей, чтобы вытащить артиллерию. Среди прочих и московские большевики потребовали немедленного прекращения переговоров с «немецкими бандитами». Бухарин возглавил новое движение левых коммунистов, призывавших к «революционной войне». Те, кто видел бессмысленность подобного шага, примкнули к Троцкому, который предлагал объявить войну прекращенной, армию демобилизовать, но мира не подписывать: «ни мира, ни войны». Пусть немец двинется в наступление, если у него хватит смелости; скоро немецкая армия развалится, и ее солдаты объединятся с русскими братьями. Трезвую оценку этой позиции дал Сталин, что, несомненно, подняло его престиж в глазах Ленина: «Позиция товарища Троцкого вообще не представляет никакой стратегии… В октябре мы говорили о революционной войне, потому что мы обещали[318], что одно слово, «мир», вызовет революцию на Западе. Но этого не произошло».[319]

Сейчас не время для действий и призывов, уверяли Ленин и его окружение. Но их уговоры не смогли убедить оппозицию. На совещании ответственных работников 8 января 1918 года за «революционную войну» проголосовали тридцать два человека, за позицию Троцкого («ни мира, ни войны») – шестнадцать и за подписание мира на предъявленных Германией условиях – пятнадцать человек.

Ленин знал, когда надо оставаться непреклонным и настаивать на своем; но также он прекрасно знал, когда стоит пойти на компромисс и отступить. Пусть Троцкий вернется в Брест и попробует затянуть переговоры. Может, что-то сложится в Германии и Австрии. Если ничего не получится, то он, Ленин, согласен, чтобы его блестящий помощник попробовал свой вариант: «ни мира, ни войны». При этом Ленин был уверен, что все закончится принятием условий, навязанных Германией, и тонкие дипломатические ухищрения Троцкого не дадут никаких результатов. Владимир Ильич взял с Троцкого обещание, что, если его действия не будут иметь успеха, он больше не станет сопротивляться подписанию мира с Германией. Несмотря на творящийся вокруг ужас, Ленин все так же улыбался и шутил. Территориальные потери, связанные с необходимостью немедленного заключения мира, говорил он, будут компенсированы заключением мира с Троцким.

Готовность выиграть была связана по крайней мере с еще одной серьезной проблемой, стоящей перед большевиками: как быть с Учредительным собранием, которое должно было открыться в январе?

Наконец-то! С начала русского революционного движения созыв представителей русского народа был мечтой и либералов, и радикалов, условием борьбы, за которое революционеры шли на эшафот и в ссылку. В отличие от Думы с ее ограничением избирательных прав и Советов с их чрезвычайными представителями, это должно было быть свободно избранное собрание всего русского народа. Избранные демократическим путем представители должны были собраться и решить судьбу России.

После октябрьского переворота большевики провозгласили новый режим и (кто теперь об этом помнит?) «временное рабоче-крестьянское правительство до открытия Учредительного собрания». Выборы в этот высший орган состоялись в первые дни после захвата власти, в середине ноября. Из-за царившего хаоса выборный процесс затянулся, а в некоторых районах этой необъятной страны выборы вообще не состоялись. Однако в конце концов массы (теперь это слово не нуждается в кавычках) высказали свое мнение: из более чем сорока миллионов голосов за большевиков было отдано менее десяти миллионов.