Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года

Собрание пошло по намеченной колее. Когда старейший делегат по сохранившейся с давних времен парламентской традиции собрался произнести соответствующую случаю (наверняка длинную) вступительную речь, Свердлов отодвинул его. «Что вы здесь делаете?» – спросил он у старика, представлявшего большинство эсеров. Как и ожидалось, Чернов, один из основателей партии эсеров, был избран председателем Учредительного собрания. «Чернов, – свидетельствует очевидец-большевик, – говорил так прочувственно и долго, что стало ясно, конца не будет его красноречию». Моряки на балконе развлекались тем, что наводили револьверы на голову оратора. Ленин направил к ним человека, чтобы напомнить: делегаты Учредительного собрания пользуются правом неприкосновенности! Моряки неохотно пообещали вести себя прилично: «Ладно, все нормально. Нельзя, так нельзя… Но мы сыты по горло этим Черновым. Что это за «господин»?» Во время выступлений противников большевики создавали невероятный шум, а вскоре и вовсе покинули заседание. Железняков получил распоряжение не позволить делегатам собраться на следующий день. Делегаты, предвосхищая возможные действия со стороны большевиков, решили остаться в Таврическом дворце. В четыре утра Железняков вошел в зал и, обратившись к Чернову, выкрикнул: «Мы устали. Мы больше не можем вас охранять (!!!), закрывайте заседание». Поспешно приняв новый закон (Учредительное собрание обольщалось мыслью, что является законодательной властью России), Чернов подчинился Желязнякову. Делегаты, впервые в истории России избранные демократическим путем, разошлись, чтобы уже никогда не вернуться.

«Как тяжело… – писал Ленин о своем участии в этом историческом заседании, – было перенестись из общества живых людей в компанию людей с того света, дышать воздухом покойницкой, опять слушать этих «социалистических» мумий… Чернова и Церетели…»[322]

Ленин приходил в бешенство от сладенького, примирительного тона «людей с того света» (так называлась статья, написанная в ночь Учредительного собрания). Чернов успокаивающе вещал, что они не собираются развязывать гражданскую войну и саботировать деятельность большевиков. Ленин обычно с презрением относился к проявлениям слабости и просьбам о примирении со стороны противников. Большевики согласились на созыв Учредительного собрания, поскольку, честно говоря, пока еще боялись откровенно нарушать демократические права. Они решили изучить общественное мнение и поняли, что страхи были напрасны. Не считая шумной демонстрации на улицах Петрограда, никакая сила не поддержала представителей русского народа. На следующий день Совнарком, а затем и ВЦИК приняли декрет о роспуске Учредительного собрания, и никто даже не поинтересовался, как высший законодательный орган России мог быть распущен неузаконенным институтом власти. «Понятно… – говорилось в декрете, – что Учредительное собрание… могло бы послужить прикрытием для борьбы контрреволюционеров, чтобы свергнуть Советскую власть».

Большевики приводили доводы, свидетельствующие о необходимости роспуска Учредительного собрания. Крестьянские массы, голосовавшие за эсеров, еще не знали о расколе партии. Отсутствие сильного общественного резонанса показало, что массы в общем-то не волновала судьба «учредилки». Большевики, как и рассчитывали, имели большое влияние в крупных городах, среди солдат и матросов. Роспуск Учредительного собрания, кроме всего прочего, продемонстрировал, как быстро ленинские соратники расстались с остатками демократических взглядов. В январе 1918 года, в отличие от октября – ноября 1917-го, уже никто из видных большевиков не ратовал за широкую социалистическую коалицию. Однопартийное правительство (стоит ли говорить о нескольких левых эсерах, входивших в его состав) стало признанной и несомненной нормой. Оправданием роспуска «учредилки» может служить слабость лидеров правых эсеров. Неужели это были те же люди, которые уничтожили царскую империю? Сейчас, имея шестнадцать миллионов голосов, они, едва заслышав выстрелы, смиренно разошлись по домам. Но роспуск демократического собрания имел для большевиков гораздо более серьезные последствия, чем казалось вначале. Он послужил поводом к разжиганию пламени гражданской войны.

Заключив «соглашение» с Лениным, Троцкий во главе делегации 17 января вернулся в Брест-Литовск. Теперь утверждение большевиков, что они являются законными представителями народов России, казалось еще более невероятным, чем прежде. Они управляли одной только силой, и эта сила, достаточная для того, чтобы разогнать «старых развалин» и «болтунов» Учредительного собрания, не шла ни в какое сравнение с внушающей ужас мощью германской армии.

Итак, Троцкий выступил со страстной речью, взяв на себя смелость говорить от лица всех угнетенных народов, о праве на самоопределение, о демократии и тому подобном. Прекрасно, что Троцкий так переживает за ирландцев и индейцев. А как насчет русских?