Большевизм — естественная основа России

В преддверии 01 мая 1917 года, которое по старому стилю приходилось на 18 апреля, «революционный командующий» Балтийским флотом вице-адмирал A.C. Максимов 15 апреля 1917 года издал приказ №125, о котором он сообщил в Морской Генеральный штаб, помощнику морского министра и в штаб Северного фронта: «Ввиду настойчиво выраженного стремления подчиненных мне команд флота снять внешние отличия формы, напоминающей старый строй, мною отдан следующий приказ: 15 апреля 1917 года, №125. Ввиду того, что форма воинских чинов напоминает по наружности старый режим, предлагаю во всех подчиненных мне воинских частях теперь же снять погоны и заменить их нарукавным отличием, образец которых будет объявлен дополнительно».

Командующий Балтийским флотом вице-адмирал A. C. Максимов.

На кителе адмирала нет никаких знаков различия, позволяющих определить ранг офицера,

присутствует только орден и революционный красный бант.

(Апрель 1917 года)

На флоте объявление приказа повлекло новые эксцессы. Меньшинство офицеров приняло приказ и сняло погоны, но большинство офицеров почувствовали себя оскорблёнными, поскольку без погон они в своих собственных глазах выглядели курьерами Морского министерства, которые не имели никаких знаков различия на своих кителях. Кроме того, приказ командующего Балтийским флотом, по сути, был незаконным — вице-адмирал А.С. Максимов превысил свои полномочия, поскольку вопрос об изменении формы одежды относился к компетенции Военного министра, в частности, и Временного правительства, вообще.

Зато для сторонников «разпогонивания» офицеров приказ стал правовой основой их действий. Более того, на военно-морских базах и на кораблях матросы часто узнавали о приказе раньше, чем офицеры. В этой ситуации того, кто не снял погоны, ультра- революционеры⁴⁴ расценивали как контрреволюционеров, к тому же нарушающих приказ. Имея формальную поддержку в виде приказа командующего флотом, революционная толпа с ещё большим энтузиазмом и уже на «законных» основаниях приступила к решению задачи «разпогонивания». Любой офицер мог оказаться объектом неожиданной атаки «революционной» ватаги нижних чинов, срывавших погоны прямо на улицах. Погоны силой срезали даже с матросов и офицеров, прибывавших в города и на базы с судов, на которые приказ ещё не поступил из-за ледохода. Более того, от матросского «разпогонивания» пострадали и офицеры армии, к которым этот приказ вообще не имел отношения.

Очевидец этих событий в Гельсингфорсе И.И. Ренгартен записал в свой дневник: «Командующий флотом и комендант крепости издали приказы, и это было приведено в исполнение... Но и при этом сделали уличный беспорядок: улицы Гельсингфорса полны груд матросских и солдатских погон — они снимают их с себя и друг с друга и бросают на мостовую. Со встречных офицеров, еще не знавших о приказе, тоже снимали погоны — вообще, это было явное желание унизить... живущий здесь отставной генерал пришел в свою

⁴⁴      Революция стала модой, которой особенно увлеклись те, кто по каким-то причинам тяготился службой и видел в революции возможность избежать тяготы службы и повысить свой социальный статус за счёт подавления и издевательствами над теми, кому ранее должен был подчиняться в силу служебной иерархии. Именно увлечённые революционной модой становились наиболее рьяными революционерами — ультра­революционерами.

комнату (он носит штатское) и увидел: с кителя содраны погоны, пуговицы и Георгиевский крест, и все это брошено на пол... Явное желание оскорбить».

16 апреля 1917 года вице-адмирал А.С. Максимов издал приказ №126 по Балтийскому флоту, который гласил: «Впредь до выработки общей для всего флота формы одежды предлагаю:

Офицерам иметь нарукавные отличия по прилагаемому чертежу.