Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…

— Хотим мы или нет, очень скоро всем станет известно о существовании вашей России и нашем с ней союзе. Вот я и думаю, что нам нужно спешно озаботиться созданием, так сказать, общих, взаимопроникающих элит. Не тех, что в твоей стране таковыми называют. Тебя, например, я решил наградить Большим крестом ордена Екатерины со звездой и лентой, что введёт тебя в круг двенадцати самых влиятельных женщин моей Империи[102], даст придворный чин камер-дамы, что равно генерал-адъютанту. Ну и должность мы тебе приищём, необременительную, но влиятельную. Алексея Михайловича я сделаю «генералом Свиты при особе Императора», ну и, если захочет, Шефом Гвардии или Наказным атаманом всех казачьих войск. Неплохая, кстати, идея, если придётся у вас там заново создавать казачество в его настоящем виде и качестве…

— Посмотрим. Принципиальных возражений нет, — а сама подумала, как одна к одной карты пасьянса ложатся. Только что об Императрице Инге подумала, а тут и ей должность первой камер-дамы предложена. «Имеет право находиться при Особе Императрицы в любом месте и в любое время суток», как в «Уложении о чинах придворных» сказано. Судьба, значит.

— Сейчас должен человек подойти, с исчерпывающими планами наших британских друзей. — Сильвия сказала это так, будто сама больше ста лет не числилась английской аристократкой. Впрочем, очень многие иностранцы на службе Империи обрусевали легко и естественно, как князь Багратион, например, искренне жаловавшийся, что немцы при дворе русскому человеку (то есть ему) хода не дают. Или как Светлана Сталина говорила брату Василию: «А ты знаешь, что наш папа раньше был грузином?»

— Откуда подойти?

— Из Лондона, откуда ещё? Пока мы тут вопросы решали, он делом занимался.

Император пожал плечами, как бы заявляя, что он за весь этот бред ответственности нести не желает.

Однако никакого бреда не случилось. Едва они только вернулись в гостиную, снова сели к столу, чтобы слегка восстановить растраченные силы и «потерю жидкости», как выражался барон Пампа, в дверь деликатно постучали.

— Кто это вдруг? — удивился Олег. Сколь бы привычными ни становились всякого рода парадоксы на грани обычной гоголевской чертовщины, он так и не поверил Сильвии. Не поверил в обычном, общечеловеческом смысле, то есть не воспринял её слова в качестве истины, усваиваемой так же легко и просто, как сообщение метеобюро о том, что сейчас на улице дождь, или утверждение учителя математики о равенстве квадрата гипотенузы сумме квадратов катетов. Впрочем, последний пример не совсем корректный, ещё в пятом классе Пажеского корпуса юный Олег Романов никак не мог понять, как такое может быть, если сама по себе гипотенуза короче суммы этих самых катетов.

Сейчас случилось то же самое — в том, что Сильвия не обманывает, он убеждался неоднократно, и тем не менее её правота выглядела абсурдно. То есть каким-то образом она вызвала сюда человека из Лондона, и он явился, не прошло и часа. Да ещё и с сверхсекретными документами? Скорее всего, он уже ждал их здесь и сейчас получил незаметный сигнал…

— Тот, кого мы и ждём, — спокойно ответила аггрианка и, чуть повысив голос, сказала: — Входите, Арчибальд…

Вошёл крайне представительный джентльмен, годами несколько старше Олега, но похожий ростом и статью. Поклонился без подобострастия, поздоровался по-русски, прошёл к столу, сел без приглашения на свободный стул. Положил перед собой бордовую кожаную папку с неразборчивым вензелем в верхнем углу.

— Прошу, Ваше Величество, мистер Арчибальд Боулнойз, один из старейших членов и вице-председатель наверняка известного вам «Хантер-клуба».

Боулнойз снова наклонил голову с безупречным, в стиле девятнадцатого века, пробором.

— Клуб известен, само собой, но вот насчёт старейшего… Извините, уважаемый, сколько же вам лет?

Арчибальд мельком взглянул на Сильвию, будто ожидая от неё разрешения отвечать. Та коротко кивнула.

— Можно сказать, около ста сорока, применительно к той реальности, где существуете вы, Лондон, «Хантер-клуб» и прочие признаки цивилизации. Но с той же степенью достоверности я могу ответить — «не знаю», и тоже буду совершенно прав, поскольку там, где нет времени, нет и понятия возраста, не так ли?

Император, несколько ошарашенный этим силлогизмом, тем не менее сохранил понятия о приличии и, вместо того чтобы немедленно залпом опрокинуть столь необходимый ему «гвардейский тычок», предложил Сильвии и гостю сделать то же самое. Возражений он не встретил, а Арчибальд, понимая свой статус, сам разлил по бокалам и стопкам напитки. Не ошибившись, кому что следует. Себе налил «на три пальца» виски из доброго старомодного штофа.

— Арчибальд, Олег Константинович не расположен сейчас обсуждать проблемы хронофизики и иных логик. Ты принёс то, что я заказывала?

— Да, миледи. Вот все документы… — Он протянул папку над серединой стола. Берите, мол, кому нужнее. Взял Император. Раскрыл, начал бегло просматривать документы. Всё верно, насколько он понимает. Фирменная бумага, необходимые грифы и визы, стиль оформления, подписи.