Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…

— Оттого, что мы начали готовиться не пять лет назад, а намного раньше, — удивительно спокойно ответил Секонд. — Вот вы полковник, как и я. Позволяли вы за время службы хоть лейтенанту, хоть сержанту подсказывать вам решения, до которых сами не додумались, соглашаться, поразмыслив, благодарить перед строем за смекалку и инициативу, а потом впереди себя в наградные листы вписывать? Только честно!

— Что ж это за армия была бы? — искренне возмутился Хворостов.

— Садитесь, неуд. Не была бы, а есть, та самая, в какой мы с полковником Тархановым и присутствующими здесь господами, — он указал на комбатов штурмгвардии, — имеем честь служить. Полковник Уваров, который вчера только в этот чин произведён, три года назад был поручиком в захолустном гарнизоне недалеко от Мерва, с начальством собачился бессчётно, но всё же теперь полковник и кавалер Георгиев четвёртой и третьей степени. Дважды Герой минимум, по-вашему. В этом же возрасте Алексей Петрович Ермолов от достаточно разумного императора уже генерала получил[71]. Итак, продолжим.

Глава восьмая

На учебно-тренировочной базе Главного управления исправительно-трудовых учреждений (ГУИТУ МВД РФ), удобно и скрытно разместившейся в лесу юго-восточнее Зеленограда, обстановка этой ночью царила достаточно нервная. Из опыта известно, что даже в самых налаженных и боеготовых частях, если что-то у командования начинает идти наперекосяк, импульс раздражения, неуверенности и инстинктивная потребность делать хоть что-нибудь, когда неизвестно, что именно, передаются сверху вниз, вплоть до командиров отделений.

Очень похожая картинка бывает, если на муравейник бросить окурок или сунуть в него палку. В подобных случаях раздолье только самым умным и нерадивым солдатам. Пользуясь всеобщим замешательством и раздраем, можно забиться в «заранее подготовленное место» и сделать что-то полезное лично для себя или просто покемарить, из опыта зная, что сейчас всем не до тебя.

По документам на базе «Щепкино» должны были проходить регулярные сборы бойцы-контрактники, занимающиеся охраной мест лишения свободы, сопровождением этапов осу́жденных, а также действовали постоянные курсы младшего комсостава УИТУ.

На самом же деле здесь в глубокой тайне расквартировался местный аналог «Печенега» — спецподразделение «Зубр». Кому-то, знакомому с опытом сталинских времён, в своё время пришла в голову такая идея — создать собственную «гвардию», «эскадроны смерти», если воспользоваться латиноамериканской терминологией. Эта часть должна была стать подготовленной и натренированной не хуже спецназа ГРУ и даже израильской группы «Кесария», в которую якобы принимают после особого отбора лишь одного из 10 тысяч претендентов[72]. Это, конечно, вряд ли. По такой схеме из всего населения Израиля, включая стариков и младенцев, удалось бы набрать чуть больше взвода суперменов. Но в том, что служат в таких частях профессионалы высшего класса, сомнений нет. Всякого рода конфликты последних сорока лет неоднократно это подтверждали.

«Зубры», по замыслу инициаторов, должны были оставаться как бы невидимками не только для руководителей государства, но даже и для часто сменяемых, не всегда профессиональных «первых лиц» всех силовых министерств и ведомств. Как в Британии, например, постоянные и несменяемые заместители министров не посвящают в «серьёзные» тайны своих шефов, партийных выдвиженцев, демократически тасуемых, как карты в колоде. Власть поменяется, а этакий своеобразный «Бог из машины» был и будет. Сможет в любой момент появиться ниоткуда и исчезнуть туда же, сделав своё дело. А чтобы заметать следы и перекидывать стрелки, имелись другие, тоже специально подготовленные специалисты.

Создавать отряд начинали такие же романтики «государевой службы», какими, по замысла Фёста, могли бы быть сотрудники придуманной им «Чёрной метки». Какое-то время они такими и оставались, организуя «окончательное решение вопросов» там, где начальство не давало «добро» или прокуроры с судьями за хорошие «отпускные» ограничивались «десятью годами условно» или «отсрочкой исполнения на пятнадцать лет».

Потом цели и идеалы мало-помалу менялись и вырождались, а инструмент остался. Вроде медицинского скальпеля, которым и людей от смерти можно спасать, и в подворотне глотки резать.

УИТУ было хорошей крышей: мало кому в голову могло прийти, что под маской туповатых и одномерных вертухаев скрываются не подчинённые властям и ими не контролируемые профессионалы высшего класса. Вполне способные, при возникновении «ненужных вопросов», «зачистить местность» так, что их просто некому будет задавать. В смысле — не станет тех, кто способен и имеет право спрашивать, а не тех, кому положено отвечать.