Большие батальоны

Людмилу с первых дней «реабилитации» на «Валгалле» всегда удивляла способность адмирала, при полном вроде бы отсутствии всяких экстрасенсорных талантов, очень чётко воспринимать окружающую обстановку, делать далеко идущие выводы и принимать единственно верные решения. Без всяких искусственно создаваемых мыслеформ. Левашов то ли в шутку, то ли всерьёз сказал, что Дмитрий — их последняя надежда. Когда вдруг откажут все, условно говоря, компьютеры и калькуляторы, он окажется единственным человеком, умеющим перемножать в уме трёхзначные числа, извлекать кубические корни и помнящим наизусть таблицу логарифмов.

— Очень может быть, — смеялся Воронцов. — Какой же из меня штурман, если навигационные таблицы помнить не буду и девиацию компаса не смогу голыми руками уничтожить? Но я ещё и артиллерийские таблицы стрельбы от 76-мм и до 203-х тоже помню. И гадать на них умею. Девушкам — на женихов, мужикам — на шанс выскочить из классической «вилки».

Сейчас он спросил:

— Тебе от меня что нужно — благословение или «Леонов» с разведчиками?

— Догадливый вы, Дмитрий Сергеевич…

— А то! Я этой команде ни программу снимать, ни разоружаться и переодеваться не велел. Прямо сейчас и десантируются. Только не перестреляйте там друг друга под горячую руку. Координаты называй…

— Да вот прямо на сигнал одного из блоков. Людмилы, пожалуй. Но тут, думаю, всё получится и обойдётся. Я вас ещё об одной вещи спросить хотел.

— Какие проблемы?

— Знаете, лучше я сначала с первой разберусь, тогда к основной вернёмся. Часа через два, если уложимся.

— Договорились. Буду ждать. Я бы вас подстраховал, но, сам понимаешь, чем дольше канал открыт, тем больше неконтролируемых нарушений причинности. Вам же Левашов толковал…

— Да знаем, знаем. Отключайтесь, и сами управимся.

— Ты что ещё придумал? — спросила Вяземская, когда рамка «двустороннего окна» погасла. Вообще, «окна» в рассуждении потрясения основ мироздания были намного безопаснее полноценных дверей.

— Я же сказал — потом. Так, мысль мелькнула, нужно ещё обмозговать, прежде чем зря трепаться…

Кавалькада из «Патриота», мини-вэна и четырёх «Самшитов» в сопровождении двух милицейских «Ниссанов» с мигалками, словно кортеж Президента (теперь уже почти бывшего), проскочила тоже удивительно просторный без машин Ленинский проспект. Стационарный пост ГАИ на пересечении с МКАД не обратил на них внимания, занятый тщательной проверкой въезжающих в город машин. Вот на этих полосах вытянулась почти километровая пробка. Кроме штатных машин ГАИ и ДПС Фёст заметил несколько БТР-80, в шахматном порядке расставленных по обочине.

— Интересно, они опасаются, что из области двинутся верные властям войска? — слегка удивилась Людмила. — Так даже обычная стрелковая рота такой заслон опрокинет не глядя.

— Да как сказать. Через наш заслон господа заговорщики к президентской даче так и не прорвались. Тем более я уже разъяснял — пока что не война. Вполне возможно, на посту присутствуют некие эмиссары или комиссары с серьёзной бумагой от министра обороны или командующего округом. Запрещён, мол, въезд в Москву вооружённым силам до особого распоряжения, и точка. Не каждый лейтенант или капитан решится вот так сразу настоящие боевые действия против своих открывать…

— Здесь-то не война, — вдруг опять включился Секонд в селекторную связь. Ему вдруг захотелось, и возможность по пути появилась поговорить на темы большой, причём не здешней политики. — А у нас — на пороге. Англичане прямо на рожон лезут. Государь объявил «угрожаемый период», на флотах — «готовность номер один». Я с деталями не успел ознакомиться. В Атлантике их крейсерский отряд с нашими сцепился. Вроде бы эскадра адмирала Дукельского сумела захватить один крейсер англичан…

— Редкий случай, — прищёлкнул языком Фёст, — кроме сражения у мыса Сарыч в Басмановской реальности, я и не припомню, чтобы «лаймы» сдавались.

— Да просто некому было, — ответил Секонд. — В нашей реальности они вообще сто лет не воевали, в вашей японцы их долбали авиацией, топили и как зовут не спрашивали. А здесь вот случилось. Чекменёв мне успел сообщить, что Император очень интересуется, что у нас прямо сейчас с «Крестом». И я его понимаю — если появится возможность на нашу сторону доставить хоть сотню авиационных противокорабельных ракет — он такую уверенность почувствует…

— Ещё бы! Я бы тоже почувствовал… — согласился Фёст.

— Но весь фокус вот в чём. Тоже от Чекменёва информация — в том «деле при Мадейре» наша милая компания засветилась!

— То есть как? Вельяминова с девчонками? — поразилась Людмила.

— Якобы адмирал Дукельский или его флаг-капитан по разведке сообщил — пленные в один голос утверждают, что вывели из строя крейсер и устранили его комсостав вполне посторонние нашему флоту люди, и в их числе — несколько девушек или женщин, причём особо подчёркнуто — «крайне, даже чрезмерно привлекательной наружности». Вопросы есть?

— У меня один — кой чёрт их туда занёс? Белый Крым и английский крейсер в Атлантике веком позже — довольно далеко отстоящие «шверпункты», — спросил Фёст.