Большие батальоны

Батарчук, единственный здесь боевой офицер, пытался сориентироваться в происходящем, время от времени выглядывая из-за оконного откоса. По звукам выстрелов, своих и чужих, направлениям трасс, вспышкам разрывов кое о чём можно было судить. Что бой проигран вчистую, сомнений не оставалось. После внезапного огневого налёта такой силы собрать воедино рассредоточенную на десятке гектаров, в изолированных помещениях часть, восстановить единое, тем более осмысленное командование даже теоретически невозможно. Для этого нужно было специально разработать многоуровневую схему переподчинения и до автоматизма отрабатывать поведение каждого бойца и командира в каждом из предполагаемых вариантов. И особая система сигналов нужна, ракетами, сиренами, по защищённой связи. Одними свистками при таком звуковом фоне не обойтись.

На флотах подобная практика применяется повсеместно, особенно у подводников, но в военно-полицейских частях даже при намёке на необходимость подобных тренировок на любого, предложившего такое, посмотрят, как на опасного идиота.

Сейчас для каждого бойца и младшего командира возможна только спонтанная очаговая оборона с надеждой на прорыв из окружения, причём тоже «на бога» или — «на шару», как говорят блатные. Боеприпасов много, в развалинах старых, в два шлакоблока или три кирпича сложенных зданий, с глубокими подвалами, держаться можно не одни сутки. Вот только вспомнился подполковнику старый еврейский анекдот: «Кому это надо и главное — кто это видит?»

Впрочем, пусть отстреливаются до последнего. Сам Батарчук давно (уже минут двадцать назад) поставил крест и на своей уникальной, лучшей в России части (не зря придумана присказка насчёт «хрена с винтом), и на собственной военной карьере.

Вопрос только в одном — сдаться сейчас, предъявив в качестве «выкупного платежа» этих двух идиотов, и до конца косить под честного служаку, выполнявшего приказы людей, облечённых доверием «верхней власти», или всё же попробовать бежать вместе с ними? То, что его поставили на должность три дня назад, фактически снимало все вопросы будущих следователей.

«Ничего не знал, ничего не видел, приехавших «эмиссаров» сначала пытался вразумить, а потом «перешёл на сторону законной власти».

Приличная отмазка, а на что дальше жить? Вот поэтому (пока) лучше играть второй вариант — вывести господ начальников в безопасное место за очень приличный куш, а уж потом…

И за тот и за другой варианты доводов имелось примерно поровну. Да, при прорыве выше шанс погибнуть, но зато можно прямо сейчас, никуда не заезжая, гнать и гнать, не останавливаясь, хотя бы до Адлера. А там Гнедин через Псоу переведёт, под стволом у затылка назовёт номера счетов или карточки банковские отдаст. Не все и не всё, зачем наживать врагов? Батарчук на самом деле был скромным, незлым человеком, почти лишённым «фантазии». Миллион, нет — два миллиона «евриков» наличкой, и всё, и исчез навсегда неудачливый полководец и политик Батарчук с его мечтой о генеральских погонах. Зато хоть поживёт следующие двадцать-тридцать лет как белый человек. Тем более в командирском сейфе штаба хранился ещё миллион, для расплаты с личным составом. Это уж точно законный куш подполковника.

Над головой грохнула, воткнувшись в бетонный блок междуэтажного перекрытия, кумулятивная граната. Посыпалась штукатурка с потолка, свистнули над головой осколки. Чуть бы ниже — и «нет ни слёз, ни воздыханий, но жизнь вечная».

Подполковник ощутил тычок в бок. Повернулся. Фёдор Давыдович держал в руке нормальный такой пистолет, крупнокалиберный и многозарядный, не дамскую хлопушку.

— Смотри, если мысли дурацкие появились — быстренько забудь. Я сдаваться не собираюсь и тебе потроха вышибу. Меня совсем близко охрана ждёт, я её с собой не потащил, и правильно сделал. Думай, как выбираться будем. Тогда заплачу…

Организатор с самого начала правильно решил — что толку от четырёх личных «бодигардов» в расположении хорошо вооружённого батальона? Помочь не помогут, а если что — без толку пропадут, лишив хозяина последнего шанса. Он и оставил их в маленькой частной придорожной гостинице, в полукилометре от съезда с межрайонной асфальтовой двухполоски на ведущую к базе, перекрытую шлагбаумом бетонку.

Телохранителей он подобрал с умом — двое мужчин и две женщины, изображающие пары, но едва ли семейные. Просто выбрали люди для любовных утех захолустный тихий уголок, где даже случайно невозможно попасть на глаза знакомым, и радуются жизни. Вот они, в случае если удастся до них добраться, вывезут грамотно, защитят от дорожных патрулей и примитивных инстинктов соратников.

— Думать тут нечего, — ответил подполковник, пальцем отодвигая ствол от своего «солнечного сплетения». — Я же сказал — броском до бэтээров, и по газам напрямик. Есть у меня подобие тропы. Кто не знает — не найдёт и днём. Единственный шанс. Ну а напоремся — тут…

Уточнять Батарчук не стал, чтоб не накликивать.

— Ну так и пошли, раз без вариантов.