Большие батальоны

Представители императорской стороны (кроме самого Олега) были в буквальном смысле поражены энергией и напором, исходящими от этой красивой дамы, отнюдь не производящей впечатления Бисмарка или Жукова в юбке. Равнодушным она не оставила никого — от прямого и грубого вояки, закоренелого холостяка адмирала до виртуоза интриг и комбинаций Чекменёва, уже имевшего удовольствие познакомиться с некоторыми чертами личности леди Спенсер. При первой встрече он оценил её красоту, остроумие и абсолютную в этом мире и в любом другом независимость от всего на свете. Олег Константинович тоже характеризовал её достаточно высоко, отрекомендовал «чрезвычайным и полномочным послом дружественной державы», не уточнив деталей, а также «своим личным другом». Это уже было что-то новенькое. В том, что Император мог с этой дамой переспать (или — она с ним!), Игорь Викторович нисколько не сомневался, но столь естественная для Олега процедура ни в коем случае не превращала его наложниц и даже фавориток в «личных друзей». Это — из другой колоды карта.

Что ж, остаётся, приняв слова Государя к сведению и исполнению, повнимательнее присмотреться к мадам Берестиной. Как-то она уж очень замахнулась, пообещав через два часа представить секретнейший на данный момент документ Британской империи. Мобилизационные планы, а тем более директивы на начальный, самый ответственный период затеваемой войны всегда хранились за семью печатями, и те, до которых удавалось добраться (считаное число раз за всю военную историю), как правило, оказывались тщательно проработанной дезинформацией. Вроде как планы развёртывания австрийской армии к Галицийскому сражению, подсунутые русскому Генштабу через полковника Редля в четырнадцатом году прошлого века.

«Если только…»

Чекменёв пришёл в изумление и одновременно профессиональный восторг от собственной догадки.

«Если только госпожа Берестина Сильвия Артуровна, она же леди Сильвия Спенсер, не является такой же «личной подругой» короля Георга и уже располагает этими документами! Остальное — кружева, эмоциональные и психологические. Ну-ну, посмотрим, что дальше будет».

— Пойдёмте, Ваше Величество, — сказала Сильвия Олегу, когда совещание закончилось. Напоследок был рассмотрен вопрос финансовых взаимоотношений с новыми союзниками, вплоть до немедленной дополнительной эмиссии и выпуска в обращение на территории РФ имперских казначейских и банковских билетов по курсу золотого червонца, для чего и потребовался министр Сушкевич.

— Я должна вам сказать нечто совершенно конфиденциальное. Пока наши военные специалисты обсудят свои вопросы, мы хотя бы сформулируем некоторые другие.

— В мой рабочий кабинет?

— Мне совершенно всё равно. Подождите, я на две минуты вас оставлю, нужно мужа проинструктировать…

Берестину Сильвия сказала, что ей немедленно нужно вернуться в Замок, буквально на полчаса. После этого разговор и со здешними генералами будет предметным, и с Президентом тоже.

— А ты, Вадим, — это уже Фёсту, — свяжись через Воронцова с Кристиной и Басмановым, передай, чтобы миссию Катранджи сворачивали и немедленно возвращались. Изображать сложные финансово-дипломатические па-де-де больше не нужно, пусть подпишут меморандум о сотрудничестве в первоначальной редакции, и достаточно. Своё оружие он получит помимо Югороссии. Сам видишь, куда повернулось — теперь ему без всяких заморочек можно половину здешних арсеналов передать, раз мы Олега всерьёз перевооружать станем. Всё ж затевалось, чтобы Ибрагиму мозги запудрить, так это уже и без нас, само собой случилось. Для нас турок больше не фигура…

— Что, опять прыгать через «три границы»? Доиграемся мы, я с самого первого дня, когда в развилке завис, при этих переходах себя хуже чувствую, чем при ночных парашютных прыжках в тыл врага, — вмешался Берестин.

— Не беспокойся. Когда они будут готовы, дадут мне короткий звоночек, и всё. Я их через Замок заберу и сюда доставлю.

— Ты там сама тоже… Поосторожнее.

— Ещё б ты за меня боялся! Сто лет сама управлялась, и жива, как видишь. Всё будет, как всегда.

Сильвия сейчас была сама мягкость и где-то даже покорность. Истинно любящая жена при суровом муже. Коснулась пальцами его щеки, улыбнулась, кивнула — и достаточно. Целоваться и иным способом выражать свои чувства при встречах и прощаниях у них было не принято.

Не той психологической конституции люди.

— Можно вас на два слова, Сильвия? — вдруг спросил Фёст с удивившей аггрианку интонацией. Да и то, что он впервые назвал её только по имени, было неожиданно. Два года только «Сильвия Артуровна» или «Леди Си», иногда полушутливо — «миледи», но это только в тех случаях, когда хотел поддеть, намекая на её сходство с героиней Дюма.

— Конечно, Вадик… — не удержалась и она от ответной любезности. — Давай к окошку отойдём. Извини, Алексей. — Это Берестину, мельком.