Большие батальоны

Остаётся только сразу после первой брачной ночи, а то и после коронации, подробно объяснить Инге (во крещении ей дадут более подходящее русской царице имя), кому она обязана этим счастьем. Вот и хорошо, что Фёст вовремя и подсуетился, ему и придётся со своей валькирией объясняться. Ничего, вдвоём с Вяземской успокоят, если даже поначалу истерику вздумает закатить «Государыня Императрица Всероссийская, царица польская, великая княгиня Финляндская и прочая, и прочая, и прочая…»

Сильвия, в позе гойевской «обнажённой махи» раскинувшаяся на постели, приняла из рук Олега бокал. Выпили шампанского, покурили, поговорили на отвлечённые темы.

— Может быть, повторим? — вдруг предложил Олег.

— Не сейчас, — мягко ответила Сильвия. Колеблющейся походкой прошла в соседнее помещение и прямо в проёме двери, не прячась, начала неторопливо одеваться в свой деловой костюм, как бы намекая любовнику, что больше не видит в нём мужчины, перед которым нужно «строить из себя».

— Мы ведь здесь совсем по другому делу, ты не забыл? И, когда вернёмся, избегай смотреть на меня маслеными глазами в присутствии мужа. Он не твой подданный и вообще человек горячий. Дерётся, фехтует и стреляет — дай бог каждому. Кадровый офицер ВДВ, до сих пор ежедневно тренируется…

— Вот об этом я и хотел поговорить, — согласился Император, в котором внушённые аггрианкой идеи начали собственную эволюцию. — Насчёт подданства и прочего. Раз всё так складывается, вопреки Тынянову — «Всё уже решено».

— Поясни, о чём ты. — Сильвия застегнула последнюю пуговицу, крутнулась перед зеркалом, проверяя, ровны ли швы на чулках, начала приводить в порядок причёску.

— Хотим мы или нет, очень скоро всем станет известно о существовании вашей России и нашем с ней союзе. Вот я и думаю, что нам нужно спешно озаботиться созданием, так сказать, общих, взаимопроникающих элит. Не тех, что в твоей стране таковыми называют. Тебя, например, я решил наградить Большим крестом ордена Екатерины со звездой и лентой, что введёт тебя в круг двенадцати самых влиятельных женщин моей Империи, даст придворный чин камер-дамы, что равно генерал-адъютанту. Ну и должность мы тебе приищём, необременительную, но влиятельную. Алексея Михайловича я сделаю «генералом Свиты при особе Императора», ну и, если захочет, Шефом Гвардии или Наказным атаманом всех казачьих войск. Неплохая, кстати, идея, если придётся у вас там заново создавать казачество в его настоящем виде и качестве…

— Посмотрим. Принципиальных возражений нет, — а сама подумала, как одна к одной карты пасьянса ложатся. Только что об Императрице Инге подумала, а тут и ей должность первой камер-дамы предложена. «Имеет право находиться при Особе Императрицы в любом месте и в любое время суток», как в «Уложении о чинах придворных» сказано. Судьба, значит.

— Сейчас должен человек подойти, с исчерпывающими планами наших британских друзей. — Сильвия сказала это так, будто сама больше ста лет не числилась английской аристократкой. Впрочем, очень многие иностранцы на службе Империи обрусевали легко и естественно, как князь Багратион, например, искренне жаловавшийся, что немцы при дворе русскому человеку (то есть ему) хода не дают. Или как Светлана Сталина говорила брату Василию: «А ты знаешь, что наш папа раньше был грузином?»

— Откуда подойти?

— Из Лондона, откуда ещё? Пока мы тут вопросы решали, он делом занимался.

Император пожал плечами, как бы заявляя, что он за весь этот бред ответственности нести не желает.

Однако никакого бреда не случилось. Едва они только вернулись в гостиную, снова сели к столу, чтобы слегка восстановить растраченные силы и «потерю жидкости», как выражался барон Пампа, в дверь деликатно постучали.

— Кто это вдруг? — удивился Олег. Сколь бы привычными ни становились всякого рода парадоксы на грани обычной гоголевской чертовщины, он так и не поверил Сильвии. Не поверил в обычном, общечеловеческом смысле, то есть не воспринял её слова в качестве истины, усваиваемой так же легко и просто, как сообщение метеобюро о том, что сейчас на улице дождь, или утверждение учителя математики о равенстве квадрата гипотенузы сумме квадратов катетов. Впрочем, последний пример не совсем корректный, ещё в пятом классе Пажеского корпуса юный Олег Романов никак не мог понять, как такое может быть, если сама по себе гипотенуза короче суммы этих самых катетов.

Сейчас случилось то же самое — в том, что Сильвия не обманывает, он убеждался неоднократно, и тем не менее её правота выглядела абсурдно. То есть каким-то образом она вызвала сюда человека из Лондона, и он явился, не прошло и часа. Да ещё и с сверхсекретными документами? Скорее всего, он уже ждал их здесь и сейчас получил незаметный сигнал…

— Тот, кого мы и ждём, — спокойно ответила аггрианка и, чуть повысив голос, сказала: — Входите, Арчибальд…