Большие чемпионы

После шестого раунда Туа выглядел совершенно дезориентированным и обескураженным. Он явно почувствовал, что на этом ринге бить умеет не только он, а Льюису вполне хватало того преимущества, которое он раунд за раундом набирал без особого для себя риска. Практически ни разу за весь бой он не использовал свой мощнейший правый апперкот, который сыграл ключевую роль в бою с Майклом Грантом. Видимо, осторожный Леннокс не хотел ни на секунду открывать для коронного удара Туа правую сторону своей головы. Зачем рисковать, если своего можно победить и так?

Зрителям все это мало нравилось. Они пришли посмотреть бойню, а увидели выверенный тактический бой. В конце встречи Туа выглядел как маленький толстый мальчишка, который связался с долговязым старшеклассником. В двенадцатом раунде он в отчаянном прыжке вновь попытался достать Льюиса. Лучше бы Дэвид этого не делал: Льюис увернулся от его атаки, как матадор, а Туа, как бык, забодал головой стойку ринга.

Все трое судей, разумеется, отдали победу Льюису соответственно со счетом 119:109,118:110 и 117:111. Последнего арбитра вполне можно было заподозрить в излишней симпатии к перевоспитавшимся людоедам.

После этой победы Льюис наконец де-факто стал общепризнанным абсолютным чемпионом мира. Но любить его от этого больше не стали. Зато и ненависть как-то зачахла. То, что только наметилось перед боем с Туа, сейчас подтвердилось:

Америка устала ненавидеть Льюиса. В своем отношении к нему она начала руководствоваться старым женским принципом: лучше отдаться зануде, чем объяснять ему, почему ты этого делать не хочешь, и она отдалась, правда безо всякой любви и со скучающей миной. Сразу в нескольких авторитетных изданиях прозвучала на разные лады фраза: «Нам надо научиться любить Леннокса Льюиса». Так яркая, темпераментная стерва лет в сорок смиряется с тем, что, кажется, кроме этого лысого господина, которого она, к несчастью, имеет в мужьях, у нее уже больше никого не будет. Все в прошлом. Однако впереди у стервы был еще один роман, причем именно такой, каким он бывает у стареющих женщин в жизни, а не в кино: быстротечный, глуповатый, немного нелепый и не оставивший после себя ничего, кроме жесточайшего разочарования и вопроса: зачем все это произошло?

210 ДНЕЙ ХАСИМА РАХМАНА

Американский тяжеловес Хасим Рахман приезжал в Москву в марте 1998 года на один из международных турниров, который организовал тогда промоутер Лэнни Баранчак, то есть бывший советский гражднин Леонид Баранчук. Я тогда дважды разговаривал с Рахманом.

Когда я подошел к нему после пресс-конференции, он говорил кому-то из журналистов: «В Москве я впервые и ничего здесь пока не видел, кроме снега. И это после Флориды, где сейчас 80 градусов (это по Фаренгейту, приблизительно 27 — по Цельсию). Что? Откуда эти шрамы? Нет, на ринге меня никто так отделать бы не смог. В аварию попал. Так что наибольший урон по жизни мне нанес грузовик».

Потом мы довольно долго обсуждали разных боксеров, с которыми Рахман дрался, спарринговал или просто встречался, пока не дошли до Мелвина Фостера, с которым ему предстояло драться в Москве.

Ты уверен в своей победе? — спросил я Хасима.

Уверен, — ответил он, — хотя наперед не скажешь, кактебе эта победа достанется.

А в нокдауне ты когда-нибудь бывал? Или отправить тебятуда может только грузовик?

Нет, не бывал.

Я могу легко исправить это прямо сейчас, — сказал Мел-вин Фостер, который пробегал мимо нас.

Хасим заразительно рассмеялся.

В целом первое впечатление было приятным: открытый парень, с чувством юмора, смешливый, добродушный. Внешне особо мощного впечатления не производил — некрупный тяж ростом примерно с Холифилда, но чуть помощнее в кости, за счет чего тяжелее. Еще, помню, обратил внимание на иссиня-черный цвет кожи. Пожалуй, Рахман был самым черным негром, которого я видел в жизни.

На следующий день на турнире он честно «протаскал» Фостера весь первый раунд. Со стор„оны это было очень хорошо видно. Однако Мелвин ничего не понял и обрел совершенно ложную веру в свои силы. Во втором раунде он начал наседать, но Хасим быстро остановил его порыв. А потом как-то очень легко и непринужденно выбросил свою длиннющую правую руку вдогонку отступавшему Фостеру, и тот рухнул на пол. Он встал и даже сумел немного очухаться, но после бесподобной по чистоте исполнения комбинации левый-правый сопротивляться уже не мог.

Публика как-то примолкла после этой демонстрации силы. Вообще Рахман понравился зрителям. Один из них с весьма зычным голосом окрестил его «Серегой» и под хохот зала поддерживал все полтора раунда.

Победа явно не обрадовала Рахмана, и с ринга он сошел каким-то разобранным. Потом я его встретил в коридоре, и мы еще немного поговорили. Хасим уже фактически начал сознаваться, что щадил Фостера в первом раунде, но тут в дело вмешался его тренер и наговорил кучу обязательных банальностей, что Хасим «подергал» противника, а потом нокаутировал. Какое «подергал», когда он просто не хотел его бить и начал это делать, только когда Фостер его к этому вынудил!