Большие дела (СИ)

- Вот, теперь сообщаю, - подмигивает она. - Ну присаживайся. Запираться не будем, а то опять принесёт кого-нибудь, как Ефима в прошлый раз, да? Рассказывай, какая надобность у тебя ко мне возникла. Ты же не просто так пожаловал, правда?

- И правда, - говорю я, - и неправда. Я ведь хотел тебя увидеть. Ну… просто поболтать, знаешь… Соскучился. А заодно и повод появился. Так что я вроде как по вполне серьёзному и весомому делу, а, с другой стороны совсем…

- Ой-ой-ой, - со смехом перебивает меня Валя. - Ври-ври, да знай меру. Давай, рассказывай, что за истинная причина.

- Снежинский, - отвечаю я, чуть помолчав.

- Да неужели? - удивляется она. - Чем он тебе так насолил, что ради него ты готов сделать столько лишних шагов?

- Я хочу, чтобы ты протянула руку помощи нашему другу, оступившемуся, но успевшему осознать тяжесть греховной жизни.

- Это да, кстати. Он действительно осознал. Я не про порнографию, а про поведение в целом. Он тут приходил недавно, весь такой шёлковый, раскаявшийся, аж слезы наворачиваются.

И сюда уже пришёл. Вот урод!

- А зачем приходил-то? - настороженно спрашиваю я.

- Да поговорить. Он там у тебя, как я поняла, в фабричный комитет вошёл. В принципе, правильно, что ты даёшь человеку возможность исправиться и не гонишь его от себя.

Я даю? Это вы даёте, ребятушки! Тем более, что горбатого только могила исправит.

- А это он в моё отсутствие просочился. Я бы его близко никуда не подпускал. Ты вполне бы могла из-за его козней тормознуться на неопределённый срок в райкоме.

- Ну, это не сто процентов, - пожимает она плечами. - Ведь если бы его кляузу не отозвали, Новицкая, думаю, долго бы в своём кресле не просидела.

- Ага, но только этот хрен Эдичка попытался бы туда не тебя пристроить, ты так не думаешь?

- Да кто бы его слушать стал? - беззаботно машет Валя рукой.

- Любопытная логика у тебя, Валюш. Он бы против тебя бился, а ты его привечаешь теперь.

- Может, он и за меня бы ратовал, кто теперь скажет? Если бы, да кабы!

Ух ты. А не был ли это запасной вариант Куренковых на случай, если бы Новицкая заартачилась и не порекомендовала Валентину? Ладно, сейчас неважно.

- Валь, я его хочу выпнуть с фабрики и мне нужна твоя помощь.

- Моя? - удивляется она. - Я-то к предприятию отношения не имею.

- Во-первых, разумеется, имеешь, а, во-вторых, надо его куда-нибудь услать.

- Услать? - поднимает она брови. - В Шушенское что ли?

- Дальше, Валюш, дальше. Магнитка, Уренгой-Помары-Ужгород, БАМ, Луна, Марс, Царство мёртвых. Не знаю, куда можно приобрести горящую комсомольскую путёвку. Надо дать человеку возможность начать новую жизнь, а не топтаться на одних и тех же граблях, впадая в искушение снова сподличать там, где уже наделал дел.

- Путёвку в жизнь?

- Вот именно, в новую, чистую и, желательно, максимально тяжёлую, полную тягот и лишений. Чтоб не до интриг товарищу стало.

- А ты жёсткий, - качает она головой. - Просто стальной Егор какой-то.

- Ага, как крыса из нержавеющей стали, - киваю я. - Ну что, поможешь, товарищ Валя?

- Хочешь, чтобы я тебе помогла, значит?

- Ну да, хочу, я же так и говорю. Ты пойми, его деятельность косвенно и по папе твоему может…

- Я тоже кое-что хочу, - перебивает она.

- Да? - чуть наклоняю я голову. - И что же?

- Хочу проверить насколько ты действительно жёсток и твёрд.

Она смотрит на меня в упор и многозначительно, и даже немного хищно улыбается, а я чуть хмурюсь, пытаясь понять, куда она клонит.

- В смысле? Тактильно что ли?

- В смысле на ощупь, - отвечает она и проводит кончиком языка по губам. - И не только…

Во как. Эротический лекторий Эдички Снежинского, кажется, посеял семя, грозящее взойти и дать богатый, чтобы не сказать чрезмерный, урожай.

- Ну, щупай, - хмыкаю я, протягивая ей руку.

- Не сейчас, - качает она головой, как соблазнительница из дешёвого фильма недалёкого будущего. - Потом…

Ну да, второй раз быть застуканными Ефимом ей не улыбается, похоже.

- Валя, нас ждёт прекрасное будущее, не дай ему…

- Нас с тобой? - спрашивает она, понижая голос, напуская в глаза истомы и поднимая бровь.

- Каждого из нас, безусловно, тоже, - киваю я. - Но для этого первым делом мы должны избавиться от Снежинского.

- Боюсь, - отвечает она тихим грудным голосом, - я нуждаюсь в более подробном объяснении ситуации. К сожалению, сейчас у меня дела, но я готова выслушать все твои аргументы вечером. Дома. Приходи. Сегодня.

Эдичка начинает стоить мне уже довольно дорого.

- Постараюсь, Валя, постараюсь. Я ведь только приехал, дел очень много. Сейчас вот к папе твоему поеду, и после него ещё куча встреч. У тебя вот в приёмной почти час просидел. Мурыжишь старых друзей.

- Приходи, - усмехается она. - Я вину заглажу.

На этом и расстаёмся.

После горкома еду в КГБ.

- Ну что, Роман Александрович, поговорим? - спрашиваю я после приветствий и обмена любезностями.

- Нет, на это я пойтить не могу, - хохмит Куренков, - без Михал Михалыча.

Он снимает трубку и набирает короткий внутренний номер.

- Михал Михалыч, зайди. Брагин тут.

Михал Михалыч Радько - человек, который остаётся вместо Куренкова, тот самый змей, что пытал меня в здешних застенках.