Большие гонки

Архив находится этажом ниже. Дежурный офицер выдал мне специальный пропуск с моим фото внизу и подписью самого Руперта. Я спустился по лестнице и бывший сержант коммандос проверил мои бумаги. Миновав первую стеклянную дверь, я отправился по коридору, зная, что каждое мое движение фиксируется скрытыми телекамерами. Еще один бывший коммандос, единственным занятием которого было сидение в кабине из пуленепробиваемого стекла с крупнокалиберным карабином у колена, пропустил меня через вторую дверь.

Архив — душа шпионажа, отсюда все эти предосторожности с его охраной. Внутри зала стоят стеллажи под двойными замками и с красным огнетушителями через определенные промежутки. Люди, работающие там, проходят невероятную проверку. Все то, что не фигурирует в отчетах VI Пи-Эн, остается здесь навсегда. В зале все двадцать четыре часа находятся дежурные. Молодой человек с дипломом по философии и в очках с золоченой оправой встретил меня.

— Простите, Филип, могу ли я посмотреть на ваш пропуск?

И это говорит тот, кого я приглашаю к себе и с кем по крайней мере раз в неделю вместе завтракаю. Но здесь не шутят с порядками. Убедившись окончательно, что я не работаю на китайцев, он провел меня к маленькой застекленной кабине, где каждое слово и каждый жест регистрировался различной аппаратурой. Мне хотелось курить, но я был уверен, что получить разрешение проще при запуске спутника на мысе Кеннеди, чем здесь. Перегрин Толомак сел напротив меня и подставил спецблокнот под яркий свет. После нашей встречи он уничтожит записи в присутствии третьего лица. Чего только не придумают, чтобы сохранять секреты, значащие не более телефонного номера какой-нибудь крошки, с которой встречается по вечерам Руперт Квин.

Перегрин почесал голову и с большой осторожностью достал из кармана рубашки ручку с золотым пером. Они не имели права носить здесь даже пиджак, и рукава их рубашек должны быть подняты.

— Итак, Филип, я задам вам несколько вопросов по поводу этого человека.

Он говорил со мной нарочито медленно, как обычно обращаются с маленькими детьми. Мне хотелось бы посмотреть как он разговаривает с Квином. Для его объемного мозга мы все как дети. Сейчас он задумчиво пожевал кончик ручки.

— Место рождения?

— Англия, если он не подделывается.

— Полиция или армия?

— Армия… Но это только предположение.

— От вас только это и требуется, Филип. Поэтому мы и существуем.

Он медленно провел меня по всем характерным данным моего парня. Вплоть до использованного им оружия.

— Хорошо… — рассудительно прошептал он, выходя со своими записями. И вернулся с сотрудником, принесшим ящик с фото шесть на четыре. Тот, удостоверившись, что Перегрин не взял по дороге какой-либо фотографии, ушел.

— Теперь посмотрим, что у нас тут есть.

Он порылся в коробке и достал фото. Не тот. Опять не тот. С третьего раза попали на то, что нужно… это уже о чем-то говорило. Но, если нужен был первоклассный мозг для создания подобной системы, естественно возникает вопрос, нельзя ли придумать более простой способ. Американцы используют компьютеры, что довольно дорого и маловероятно в Великобритании с её непредсказуем поведением электроцентралей.

— Кто это? — наивно спросил я.

Перегрин слегка замялся, будто я усомнился в его правах.

— Мой дорогой Филип, я не могу этого сказать. Я должен составить отчет директору. От него целиком и полностью зависит, сказать вам или нет, кто этот джентльмен.

Я оставил их в погребальной атмосфере, где инстинктивно говоришь шепотом и где они могут спокойно уничтожать или писать в трех экземплярах новые отчеты.

Руперт Квин дипломатично был занят весь остаток дня, но меня уверил один из его приближенных, что та личность больше меня не побеспокоит. Я вывел свою «MGB» из подземного гаража — получить там место было более тонкой операцией, чем Пауэрса в России — и направился к себе домой по Саутхэмптон-роуд. Я использую автомобиль для поездок на работу лишь в тех случаях, когда просыпаюсь слишком поздно, иначе говоря бо́льшую часть времени, потому что по прибытии могу свалить вину за опоздание на пробки на дорогах.

Солнце опускалось на крыши зданий над Хаммерсмитом и стекла новеньких небоскребов вдоль Астон-роуд отливали красным. Несколько темных туч появилось на севере, что говорило о возможности скорого дождя, но пока стоял прекрасный весенний вечер. Даже кретины со их перекрывающими путь развалюхами не испортили мне настроения. Я очень чувствителен ко времени дня и временам года, а это был первый день, напоминавший о приходе весны. Вероника отсутствовала уже месяц, а это слишком длительный срок для меня. Может быть, все-таки пойти на маленький сабантуйчик со Стеф в Челси этим вечером?

Размышляя, я пересек Кэмден Таун с его розовым газовым факелом. Даже сегодняшний убийца был забыт. Может быть, это просто была вербовка его в Бритиш Спешл. В закатных лучах мои предчувствия казались не столь уж мрачными.

Я почти на цыпочках поднялся к себе, ибо не хотел попасть в сети почтенной мисс Принг. После сегодняшнего она вполне могла превратить своего Танга в сторожевого пса.