Большие и маленькие

Саша послушно вышел из кабинета, стараясь максимально сильно при этом хлопнуть дверью, но на эти случаи, видимо, к косяку было прибито несколько слоёв войлока. Поэтому хлопок не получился, зато в душе у Саши росла уверенность в том, что он последний раз переступал порог этого кабинета.

Глава четвёртая, в которой Сашу освещают СМИ тремя микрофонами

Во вторник Саше снился сон. В нём он будто бы гулял в поле и наткнулся на стаю стервятников, которые были одеты в маленькие деловые костюмчики и клевали что-то среднее между фаршем и капустой (голубцы, что ли?). Увидев Сашу они полетели в его сторону, и он смог почувствовать вонь, витавшую в воздухе. Запах усиливался с каждым взмахом крыльев, и, чем ближе стервятники подлетали к нему, тем острее становился запах и чувство опасности. Сердце Сашино бешено застучало. Тук-тук, тук-тук, бах-бах! Бах-бах!

Саша проснулся, в дверь стучали, громко, с нетерпением. Полусонный, в трусах он подошёл к двери.

– Кто там?

– Мы репортёры из газеты «Вечерние байки», пришли поговорить о Вашем полете на Марс, – затараторили несколько голосов за дверью.

Городок был небольшой, и новости распространялись очень быстро. Ещё быстрее в результате работы местных репортёров. Из-за нестабильной работы электричества телевизионный формат новостей давно исчез. А из-за проблем с бумагой газеты не печатались вовсе. Репортёры газеты «Вечерние байки» собирали местные новости, а потом бегали по городу и кричали анонсы в рупор. Те, кого интересовала новость подробнее, должны были что-нибудь дать репортёру и тот с удовольствием вдавался во все подробности, иногда даже неплохо актёрски отыгрывая самые пикантные места.

– Можно задать Вам пару вопросов? – голоса за дверью не унимались.

Саша, набросив халат, открыл дверь. В квартиру ввалились три человека и бесцеремонно стали пихать микрофоны Саше в лицо. Репортёры по старой привычке постоянно брали микрофоны, хоть и подключить их было абсолютно некуда. Видимо, этот факт позволял чувствовать себя увереннее, как ребёнку, который уже научился ходить, но ещё постоянно ищет вокруг себя опору, чтобы не упасть. Все трое были в потрёпанных пиджаках с галстуками, причём, у одного, самого старого из них, роль галстука выполняла толстая верёвка.

– Александр, во сколько у вас отлёт? А когда вы узнали, что летите на Марс? А у вас были в детстве травмы головы? А вы уже собрали вещи? А вы любите президента? А на сколько вы улетаете? А вы верите в Деда Мороза? А как восприня…

– Хватит! – оборвал череду вопросов Саша. – Да, я лечу на Марс, навсегда, травм не было, лечу в четверг, морально готов и больше на вопросы не отвечу.

– Но Алекса-а-андр, – протянул писклявым голосом один из репортёров, – люди должны знать все подробности этого события. Чем больше мелочей, тем больше это похоже на правду!

– Это и есть правда! Всё, уходите, – Саша не на шутку разозлился и начал выпроваживать их из квартиры. Репортёры пятились назад, на лестничную площадку, продолжая тыкать микрофоны Саше в подбородок.

– Ах вы так? Александр, город такие новости услышит… – продолжил писклявый.

– … такие новости, – поддакивали его коллеги.

– Вы ещё пожалеете об этом, мы – заслуженные работники СМИ!

– …заслуженные.

Саше захотелось ударить этого писклявого, но он сдержался в последний момент. Вытолкнув их наружу, он закрыл дверь и ещё несколько минут слышал за дверью причитания репортёров.

Вечером весь город знал, что Саша, якобы, летит на Марс, что это и не Марс вовсе, а диссидентство в чистом виде, что его завербовали зарубежные спецслужбы, что у него личный электрогенератор, подаренный шпионами за хорошую службу, и что зовут его не Саша, а Фильдих и он каждый день ест бананы и ананасы и плевать хотел на Родину и президента. Пока Саша спал в своей кровати, ночью к его дому начали подтягиваться зеваки, пытавшиеся одним глазком заглянуть в квартиру на первом этаже, где жил «марсианин», так его прозвали в народе.

Глава пятая, в которой Сашина жена ест борщ

В среду Сашина жена Галя вернулась с трудотерапии из сельского оздоровительного лагеря «Хорошее настроение». Когда Саша проснулся и зашёл на кухню, то увидел, как его любимая сидит на кухне и ест борщ. Борщ носил такое гордое название больше номинально, мяса в нём не было, не было морковки, капусты и многого другого, но зато там в избытке была свёкла. Чаще всего на трудотерапию отправляли собирать свёклу. Галя не первый раз попадала туда: по новым законам, если ты не очень был доволен своей жизнью, то лучшим способом это исправить была недельная ссылка в «поля». Недовольство жизнью строго фиксировали «дружинники». Галю последний раз подловили в магазине, когда она обозвала продавщицу мразью, так как та отказалась выдать шпроты по просроченному на три минуты продуктовому талону.

– Привет, милая, как съездила? Как дурацкая трудотерапия? – спросил Саша, приобняв и поцеловав жену в щёку. Она улыбнулась и продолжила жевать.

– Почтовый голубь до тебя добрался?