Большие каникулы Мэгги Дарлинг

Объяснение, которое Регина дала происходящему, было более чем полным. Второе утро на съемочной площадке «Голода» оказалось невыносимо для Мэгги. Это ощущение усугублялось пониманием той правды, которую она уже не в силах была скрывать от самой себя. Ее побег со Свонном закончился. У нее существуют личные обязательства по отношению к почти неуловимому явлению, именуемому собственная жизнь. И наконец, она не имеет ни малейшего представления, как ей поставить точку в отношениях со Свонном.

Постоянно моросил дождь, и до полудня удалось снять всего один небольшой эпизод: сцена с Саларио (Свонном) и духовно порабощенным им Ройтнером (Стивом Эдди) на Рио-дель-Мондо-Нуово. Небольшие технические неполадки, происходившие при съемках каждого дубля, вызвали у Мэгги даже какое-то сочувствие к лишенному клыков и кастрированному Тесле, который только лишь ради большой суммы денег вынужден был глубоко забраться в свое кресло и терпеть все происходившее. После обеда вместе с артистами (Найджел Мак-Клив откровенно и нагло пытался совратить наивного Стива Эдди) Мэгги сказала Свонну, что отправится на остров Мурано, расположенный неподалеку, до вечера, чтобы посмотреть на работы известных стеклодувов в их мастерских.

Уйдя со съемочной площадки, она какое-то время дышала свободнее, но затем изморось перешла в неприятный холодный дождь. У Мэгги разболелась голова, она почувствовала себя опустошенной, и ей совсем не хотелось ехать на Мурано. Мэгги попросила водителя катера развернуться обратно и отвезти ее к палаццо. Она вошла в спальню с чувством удивительного облегчения и увидела Свонна, охваченного с боков все еще гладкими, цвета жженого сахара ногами Регины Харгрейв.

Они оба не слышали, как вошла Мэгги. После недавних событий она стала менее впечатлительной и теперь, словно завороженная, неподвижно наблюдала за этим необычайным спектаклем, и не без некого веселого возбуждения. Не потому только, что это было замечательное артистическое представление. Из всего происходящего исходил ясный свет освобождения от того, что она сейчас расценивала как унизительный и чудовищный эпизод предательства самой себя.

— О черт! О боже! О чтоб тебя! — беспрерывно восклицала Регина, как бы ставя восклицательные знаки на верхушках своих оргазмических ощущений. Глаза ее вылезли из орбит, когда она заметила Мэгги, стоявшую в дверном проеме. Свонн, бывший сверху, продолжал долбить, пока Регина буквально не стукнула его по лбу, после чего сначала он как баран тупо уставился на нее, а затем, следуя за ее взглядом, с выражением детского ужаса — на Мэгги. С дрожащими коленками, но с парящими надеждами Мэгги прошла через спальню к небольшому зачехленному креслу кораллового цвета и спокойно уселась в нем. Возможно, всего лишь во второй раз за десять лет ей захотелось сигарету, чтобы сильнее ощутить этот благодатный момент.

— Ну что я могу сказать? — произнесла она со вздохом, стараясь не показаться довольной.

— Я — отвратителен! — воскликнул Свонн, принимая позу раскаяния. Он сел на край кровати и обхватил голову руками.

— А я — шлюха, которой нет равных, — сказала Регина, натянув на себя простыню, но только до живота.

— Простишь ли ты меня? — пробормотал Свонн.

— Она никогда не простит тебя, жиголо, — сказала Регина. — Я бы не простила.

— Мне, право, неловко, — сказала Мэгги. — Но что, если я еще здесь похожу и соберу кое-какие вещи?

— О боже! — захныкал Свонн. — Что я наделал!

— Позволь мне объяснить тебе кое-что, Свонни, — начала Регина. — Мы, кинозвезды, как, впрочем, и вы, звезды музыкальные, или кем ты сейчас являешься, каким-то гибридом, я думаю, мы, артисты, в глазах публики — народ особый. И у нас есть разрешение от общества, данное по умолчанию, вести себя по-особому, как когда-то вели себя античные полубоги. Мы выражаем фантазии масс. Они ждут от нас этого. Обычные нормы морали на нас не распространяются. В эти дни мы в буквальном смысле чуть не совершили убийство. Ты понимаешь, о чем я, Свонни? Мы просто ведем себя так, как нам положено. Ох, Мэгги, дорогая Мэгги Дарлинг, ты, кого я обожаю, ты не должна принимать все это на свой счет. Мы просто делаем то, что нам положено делать.

Свонн спрыгнул с кровати и распростерся у ног Мэгги.

— Мамочка, дорогая. Прошу, не покидай меня.

— Он тебя тоже мамочкой называет? — спросила Регина, зажигая сигарету.

— Да, — ответила Мэгги без какого-либо смущения или сожаления. — Можно и мне одну?

— Конечно. Извини, пожалуйста. Сейчас курить стало немодно. Никто больше не курит.

Мэгги обошла распростертого ниц Свонна, чтобы взять сигарету из протянутой ей пачки.

Он потерял мать во время какого-то ужасного террористического акта, — сказала Мэгги, выдыхая облако дыма.

Стоны Свонна стали походить на звуки, издаваемые на дыбе.