Большие каникулы Мэгги Дарлинг

Бок рыбы украшали красные пятна, похожие на драгоценные камни, а живот был ярко-желтым. Она открывала рот и безуспешно старалась вырваться из руки Гарольда. Когда крючок был вынут, он взял форель двумя руками и движением, которое показалось хорошо натренированным, свернул ей голову так, что хрустнул хребет. Мэгги отшатнулась.

— Ты что сделал?

— Я убил ее быстро и милосердно, — ответил он.

— Боже мой…

— Ты помнишь, что мы намеревались наловить рыбы себе на ужин?

— Да, но…

— Поэтому нам придется эту рыбу убивать.

— Я понимаю, но…

— Лучше так, потому что иначе они будут медленно умирать в корзине. Что, по-твоему, лучше?

— Быстро и милосердно, — мрачно согласилась Мэгги.

— Ты ведь не вегетарианка.

— Нет.

— Природа красна от клыков и когтей, моя дорогая.

— Хорошо. Со мной все будет в порядке.

Гарольда, казалось, удовлетворил такой ответ.

Он слегка кивнул и издал едва слышный звук, как будто прочистил горло. Затем быстро вынул нож и разрезал рыбе брюхо от анального отверстия до глотки, вырвал жабры и выбросил их, затем достал внутренности из брюшной полости и сжал жилистый желудок пальцами так, что из него вылезла кашица из частично переваренных насекомых, похожая на черную зубную пасту, выдавливаемую из тюбика.

— Скажи, бога ради, что ты делаешь?

— Я изучаю содержимое желудка, чтобы понять, каких насекомых она ела.

— Ах.

— Она лакомилась этими поденками, все нормально. И муравьями. Всегда нужно вынимать кишки и жабры как можно быстрее. Иначе стухнет.

Он нарвал папоротников на ближайшем берегу и выложил ими дно плетеной корзины, а на них положил выпотрошенную рыбу. Прежде чем закрыть корзину крышкой, он мгновение полюбовался тем, что там лежало. Затем достал серебряную фляжку из одного из многочисленных карманов на его рыбацком жилете и протянул ее Мэгги.

— Выпьешь?

— Думаю, да. Она открутила крышку и сделала большой глоток.

— Природа красна от клыков и когтей, — весело повторил он и глотнул сам.

Одна форель сорвалась у Гарольда в следующей заводи, а в еще одной он отпустил назад мелочь. К этому времени Мэгги уже успокоилась и, под воздействием виски, снова стала интересоваться тем, что делал Гарольд.

— Можно мне забросить?

— Я же тебе сказал: завтра.

— Ой, брось. Не будь таким строгим.

— Хорошо, — сказал Гарольд. — Давай, пробуй. — Он передал Мэгги удилище.

— Я внимательно за тобой следила.

— Угу. А что, если ты действительно поймаешь рыбу?

— Я, хм… я с ней справлюсь.

Гарольд показал на порог впереди и сказал:

— Дерзай, дружище. — А сам осторожно зашел с левой стороны Мэгги, чтобы она не задела его, забрасывая удочку.

— Боже, это удилище — легкое как перо, — заметила она.

— Ты держишь изделие из графита стоимостью в тысячу долларов.

— Ну да?!

— Если ты его сломаешь, то придется покупать новое.

Она посмотрела на него озабоченно.

— Шучу. Его практически нельзя сломать.

Мэгги приготовилась повторить все движения Гарольда. Удилище в ее руках вело себя совершенно по-другому, хотя все, что делал Гарольд, казалось таким простым. Но она немедленно зацепила леску за ветку ивы, свесившуюся в каких-нибудь шести метрах от нее.

— Вот это да! — сказала она.

— Не так просто, как казалось, да?

— Да, ты был прав. Довольно трудно.

— Нужна практика.

Она застенчиво вернула удочку Гарольду. Ему пришлось оторвать поводок и переделать весь крепеж: кольцо, узел и прочее. Это заняло не менее десяти минут. Все это время Мэгги сидела на камне, словно речная нимфа, наказанная богом реки. Забросив удочку дважды в сторону порога, прямо через притопленное бревно, Гарольд поймал рыбу длиной тридцать пять сантиметров. Теперь улова было достаточно, чтобы приготовить ужин.

6 Долгое путешествие в незнакомую страну

Они накрыли стол на веранде, выходившей на реку. На гарнир к двум форелям Мэгги поджарила несколько зеленых помидоров, потушив их затем в оливковом масле с кусочками прошутто. Салат из ароматного красного перца с шинкованной капустой дополнил картину. К тому моменту, когда она вынесла тарелки на веранду, от богатого событиями дня осталось лишь несколько слабо освещенных бледно-лиловых облаков, видневшихся над верхушками деревьев. Река погрузилась в теплую темноту. Зеленые огоньки светлячков весело мигали над зарослями папоротника. Гарольд зажег керосиновую лампу и поставил ее на стол, открыл бутылку «Пуйи-Фуиссе» и наполнил бокалы. Они так проголодались, что ели молча, в простом животном самосозерцании в течение нескольких минут.

— Извини, если там я был с тобой резок, — спустя какое-то время сказал Гарольд, намазывая масло на квадратный кусок кукурузного хлеба. Он водил ножом по хлебу так, будто хотел подчинить его себе. — Меня просто посетил дух мужественности вблизи леса и воды.

— Да, ты был прав, — признала Мэгги. — Ведь сколько раз я клала рыбу на горячую сковороду, не задумываясь даже, что кому-то пришлось отнять ее жизнь! Нужно всегда быть более… ответственной! Ох, я так довольна, что приехала сюда, дорогой ты мой.

Это «дорогой ты мой» заставило Гарольда прищуриться.