Большие люди

Гриша привез с собой продукты и даже имел намерение приготовить ужин. Но когда Люся достала из сумки то, что ей насильно впихнули с собой: пакет, полный свежих пирогов и ватрушек, про все свои планы Григорий забыл. В итоге ужинал Гриша чаем с пирогами, а Люда, у которой что-то совсем неважно было в последнее время с аппетитом - нарезанным сыром трех сортов и фруктами. Очень даже вкусно. А потом они в компании бутылки красного вина перебрались на диван перед камином. Живой огонь завораживает, вино терпко тает на языке, и рядом звучит его голос... Он рассказывает о каких-то простых бытовых вещах: о том, как поначалу дымил вот этот самый камин, и пришлось разбирать часть крыши и перекладывать дымоход. Или о том, что именно из предметов интерьера покупал еще он, а что уже дело рук жены нового хозяина дома. Но постепенно голос его становится все тише, а паузы в разговоре - все ощутимей. А потом он и вовсе замолкает.

На ее лице пляшут отсветы от камина. Светлые язычки выхватывают то упавшую на лоб прядь волос, то часть зарумянившейся щеки, то, вдруг - губы. А все остальное тонет в тени. Он ставит свой бокал на пол, забирает ее бокал и отправляет его туда же. И придвигается совсем близко.

Надо быть терпеливым и внимательным. Надо дать ей время. Нельзя торопиться. Все его благие намерения идут прахом, как только он касается ее губ, нежных, мягких. И он делает так, как всегда, как привык - жадно и напористо. И приходит в себя лишь когда его руки уже под ее джемпером, уже глядят изгиб спины, и он собирается поднять свои руки вверх и вперед, чтобы потрогать, наконец, то, о чем он, разумеется, до этого момента не раз думал. А ее ладошки упираются ему в плечи и так просящее, жалобно:

- Гриша... Гришенька... пожалуйста... не надо...

Не то, что стоп-сигнал перед глазами зажегся - даже сирена в ушах завыла. Отстранился резко. Идиот! Он ее все-таки напугал. Своим напором, тем, что слишком поторопился. Ведь понимал же, что нельзя так, но вот привык и по-другому никогда не делал, и...

А вот теперь она сидит в противоположном углу дивана, буквально вжимаясь в спинку. А он... Он все испортил, похоже. Как исправлять, понятия не имеет, что делать, ясно только в теории, а на практике подлая натура берет верх и прет напролом. Неужели все-таки обидел? Знать бы - чем именно? И что теперь говорить? А начинает говорить вдруг она.

- Гриша, ты извини меня, но... Ты только пойми меня правильно...

______________

Было ясно, к чему все идет, с самого начала. Она ведь не девочка, тридцать лет, взрослая женщина. Не выдрами они сюда любоваться приехали, в самом же деле! И не то, чтобы она была против. Но вот как оказалось...

Он ее жарко и жадно целует. А в голове бьется вопрос: почему сейчас - да, а тогда - нет? Что изменилось? Сама Люся не изменилась. Она бы многое отдала, чтобы знать, что происходит у него в голове. И почему он передумал? А вдруг... ну, а вдруг... вот сейчас он начнет... начнет знакомиться с ее телом более... плотно... и... А вдруг ему не понравится? И он снова... передумает? А второй раз она уже не выдержит такого! Трусливый страх в душе берет верх над доводами рассудка, и она пытается остановить его. Иначе может быть слишком больно. Ей.

_______________

Никогда он не бывал в такой ситуации. Будто не тридцать пять лет ему, а восемнадцать. Ни одной внятной мысли: что делать, как исправлять. Да, похоже, никак и не исправишь. Поторопился, так включай задний ход, пока не сделал еще хуже. Первый раз с ним такое, что приходится отступаться. Но - надо. Иначе нельзя.

- Люся... - он вздыхает. - Извини. Извини. Наверное, я чересчур... Я не хочу давить на тебя, и если ты не хочешь, то я...

Не мастак он объяснять, особенно то, что и сам не очень хорошо понимает. У Люси двигаются губы, будто она что-то хочет сказать, но так и не произносит ничего, лишь кивает неуверенно.

И в голове вдруг всплывают слова брата. Дави на жалость, импровизируй... Звучит как бред, но, может быть, попробовать стоит? Хотя... импровизация - не его стиль. Но он рискнет. Встает с дивана, засовывает руки в карманы от греха подальше.

- Люсь, ты, правда... не сердись на меня... Я совсем не умею... делать правильно, красиво. Не принц, словом. Вечно все у меня через... одно место.

- Да ты-то тут причем! Гриша, ты все не так понял! - она еще и спорить с ним пытается! Нет уж, это его импровизация на заданную тему.

- Лютик, да как тут не понять, - он делает пару шагов в сторону от камина, потому что припекает. - Все очевидно. Ты - девушка молодая, интересная, у тебя есть... гхм... определенные ожидания... требования... к мужчинам. Имеешь право, при твоих-то данных...

Она пытается что-то возразить, но он поднимает руку, призывая ее к молчанию.