Большие люди (СИ)

— Отлично. Надо только придумать, что ей подарить. Такое… особенное.

— А я уже придумал, — вдруг усмехается Гриша.

— Что?

— Так я тебе и сказал!

Глава 8. Большая странность

Телефон вибрировал в кармане весь очередной сеанс массажа. При первом же звонке она достала его, посмотрела, что это не мать и не бабушка — звонки от них она принимала всегда. А остальные — подождут. Но этот неизвестный номер был чрезвычайно настырен. И очередной звонок настиг ее буквально за дверью квартиры клиента. Ну, кто там такой нетерпеливый?

Нетерпеливый буквально оглушил ее из трубки, стоило только нажать на кнопку приема вызова.

— Люся, какого черта трубку не берешь?!?

— Гриша?

— Нет, Папа Римский! — рявкнул. И, чуть мягче: — Я час до тебя дозвониться не могу! Почему не отвечаешь?!

Собственно, самый очевидный вопрос — какое он имеет право так на нее орать? Но этот вопрос так и остался незаданным. А вот первая мысль: «Если орет, значит, что-то случилось». Именно об этом и спросила.

— Ничего не случилось, — отвечает Гриша уже гораздо спокойнее. — Это я думал, что у тебя что-то случилось. Если час на звонки не отвечаешь.

— Я работала, Гриш, — Людмила прислоняется к стене лестничной площадки. А ведь он ее напугать умудрился. После его криков подумалось почему-то о плохом. О Гошке, например. Что у него что-то случилось, рецидив какой-то или осложнение. А тут… — Ты же видел, как я работаю. У меня руки заняты. Лучше не отвлекаться, мышцы-то разогретые. Ну, ты же должен понимать, я тебе объясняла…

— Я помню, — уже совсем спокойно. — Ну… гхм… извини…

— Но что-то все-таки случилось? — ведь есть у него повод с такой настойчивостью дозваниваться? И, кстати, надо все-таки сохранить его номер. В тот, самый первый раз, когда он звонил, она этого не сделала, повода не было — подумаешь, один из многочисленных клиентов. А потом его номер просто затерялся в череде других.

— Да не то, чтобы случилось… — на самом деле, он растерян, даже смущен. Собственной реакцией на длинные гудки при попытках ей дозвониться. Не привык он к такому! Но старается свою растерянность не показать. — Ты во сколько освобождаешься?

— В восемь.

— Однако… Допоздна работаете, Людмила Михайловна. Ладно, в полдевятого встречаемся у Леонида. Успеешь? Адрес помнишь?

— А… Помню, вроде бы. Примерно. Но… зачем?

— Машину твою на полноценный сервис поставим.

— Нет! — как он не понимает, что без машины она как без рук! — Гриша, я не могу без машины остаться! Спасибо, но не стоит…

— Кто тебе сказал, что без машины останешься?

— Но ты же только что сказал, что на сервис поставим мою «Ниву».

— Люсь, вот приедешь — я тебе все объясню.

— Гриша, я не понимаю… Может быть, не надо…

— Да что за день сегодня такой, что все со мной спорят? — вздыхает он. — Встречаемся в полдевятого у Леонида.

— Гриша, правда, я не думаю, что…

— Ко мне пришли, — резко. — Вечером, у Леонида. До встречи.

Короткие гудки. Она растерянно смотрит на телефон. Как-то смешано все в голове. И недоумение от его повышенного тона, и раздражение от командирских интонаций и нежелания ее слушать, и удивление от самого факта звонка. Но самое яркое чувство — это теплота в груди от его финального «До встречи». От того, что увидит его сегодня. Она вздыхает и нажимает кнопку лифта. Пропадает. Нет, все, пропала уже.

Он приехал первым. Даже ждал ее целых три минуты. Ждал, разговаривая с Леонидом. Людмила не успела выйти из машины — ворота мастерской приглашающе распахнулись, открывая огромное темное нутро. И ей пришлось ехать туда. С господином Свидерским очень трудно спорить.

Внутри к ней первым подошел Леонид.

— Как девочку зовут?

— Девушку зовут Людмила Михайловна, — это сзади нарисовался мрачный Григорий. — Я тебе говорил, Леонид. Склероз уже?

— Обижаешь, — в противовес Грише Леонид улыбчив — Как можно Люсеньку забыть? Я про машину спрашиваю.

— Леонид Петрович, ты совсем сбрендил от постоянного вдыхания паров тосола? Кто машинам имена дает?

— Вот девушки и дают, — подмигивает Люсе Леонид. — Правда же?

— Правда, — усмехается Люся. — Девочку Мальвиной зовут. Можно Маня.

— Ну вот, Григорий Сергеевич, слышишь? — Леонид кладет ладонь на капот «Нивы», похлопывает. — Маня это, значит, у нас…

— Ну, выдумщики, — Гриша удивленно качает головой. — Ладно, мы тебе девочку Маню оставляем. Делай с ней все, что хочешь…

— Вот прямо все-все?

— Все-все. Но чтобы была как новая.

— Вас понял. Сделаю из нее снова девственницу.

— Леонид!

— Шучу, — автомеханик захлопывает рот рукой. И из-под ладони неразборчиво: — Верну в лучшем виде.

Люся уже даже не предпринимает попыток спорить с Григорием. Опыт показывает, что это бесполезно.