Большие надежды

— Уж так и к вам в гости! — охотно смеётся Сизов. — Я, если хочешь знать, коренной красноярец и родился почти на этом самом месте. Тогда тут бараки стояли, это потом уже завод построили. Ну а эти две части хочу посетить по плану.

— Две? Я думал одна тут, — заинтересовался я.

— Две, КПП одно сделали, а раньше два их было, второе во-о-он там, подальше. Заросло что-то оно кустарником! Вырубить! — грозно рявкнул генерал, вызвав панику среди своего окружения. — Вдруг понадобится второй выезд, а там не проехать!

— На БТРе легко проедут, — не согласился я.

— Так вот, тут у красноярской дивизии внутренних войск располагается милицейский батальон и учебный полк. А это, между прочим, часть оперативного резерва нашего министерства. И как не заехать? — продолжал генерал. — А друга твоего мы сейчас проведаем!

— Погодите, я конфеты захвачу из машины, — быстро соглашаюсь я.

Кроме конфет, взял весь свой недавно выданный продуктовый набор — сгущёнку, колбасу, печенье, чай, кофе и зелёный горошек в придачу. Себе оставил только муку (она ему без надобности) и один круг колбасы. Ну и печенку. Блин надо было и её Зине отдать. Вернее продать, Зина и за говядину заплатила, хоть я и брать не хотел.

— Вырубить. Нанести разметку. Поставить освещение. Кто у вас зам по тылу? — генерал, пока меня не было, чихвостил за заросшие ворота какого плотного подполковника.

— Подполковник Поликарпов, — кивнул майор на возрастного высокого дядю с грустной лошадиной мордой, стоящего рядом.

Дядя был некрасив, и мне его, как товарища по несчастью, стало жалко.

— Леонид Георгиевич! Я готов ехать! И раз зашла речь о внешнем виде части, то от лица крайкома КПСС заявляю, часть выглядит просто отлично — все покрашено, чисто кругом. Это заметно на контрасте с другой стороной дороги, которая находится уже в ведении завода, — я указал на покошенный бетонный забор, исписанный признанием в любви к какой-то Ирочке, заросли деревьев, неопрятно заслонявшие этот крик влюблённой души, лужи и прочую неустроенность.

— Да, там у гражданских совсем бардак, — признал генерал, развернувшись назад.

— А вторые ворота, наверное, не полку, а батальону принадлежат, полковые вон как блестят! — продолжил я, указывая на натёртые звезды на воротах.

— Да, получается, зря я тебя, Матвеев, отругал. Ладно, объявлю благодарность и тебе, и твоему Поликарпову, — признал Сизов, обращаясь к плотному подполковнику. — Стоп. А почему от крайкома, а не от горкома ВЛКСМ?

До Сизова, наконец, дошли мои слова. Во время последней нашей встречи я ещё работал в горкоме.

— Вот, в крайком перевели, я же член партии, — протягиваю свою ксиву Леонид Георгиевичу.

— Ух ты, и начальник даже. Комиссия по выезду за рубеж! Это постоянная же? — прочитал Сизов мою должность. — Ну, садись, поедем.

Сажусь в машину и ловлю благодарные взгляды от подполковников и завистливый от Андрюшки.

Едем по территории части. Слева — магазин, в одном здании с КПП, справа — большой красивый кирпичный клуб, далее плац, казармы, столовая и штаб. Штаб мы тоже проехали — генерал же дал команду ехать в санчасть, и свернули налево. А напротив за оградой я увидел ряд вагонов для перевозок арестантов, турники и полосу препятствий. Похоже, что там полигон у солдатиков. Дальше начиналась уже территория милицейского батальона, это было заметно по черной форме военных, метавшихся по двору, застигнутых врасплох визитом генерала. Мы остановились у двухэтажного здания санчасти, и я увидел… Ирину в форме, выходящую из дверей! Она успела вернуться и переодеться! А юбка совсем неуставная у неё — заметно выше красивых округлых коленок.

— А что у них форма чёрная, а не темно-синяя? — спросил Сизов, глядя на солдат.

— Это они так отличают друг друга по сроку службы — красят форму в гуталине, — пояснил я, ибо знал. — Солдаты — те же дети.

— Только х… больше и автомат в руках, — добавил за меня генерал, вызвав громкое ржание рядом стоящих офицеров.

— … прапорщик Солнцева! — браво закончила представление Ирка.

Тут уже и майор от милицейского батальона подоспел, но генерал слушать его не стал. Вчетвером — я, Сизов, Ирина и Матвеев, оказавшийся начальником штаба, заходим в санчасть. Палаты для больных расположены на втором этаже, и Ира ведет нас наверх по лестнице, показывая дорогу и смущая покачиванием попки, туго обтянутой юбкой. Меня точно, а за офицеров не поручусь. А то, что Сизов сопеть стал громче, так это, может, отдышка. На втором этаже несколько палат, двери открыты, но никто по коридору не ходит, видно, Ира успела предупредить о шухере. Точно, в палате Бейбута трое, а кроватей шесть. Три свободных заправлены, но на одной не успели до конца отбить кантик табуреткой. Кроме Бейбута, в палате какой-то кавказец, вроде чеченец или ингуш, и русский мордатый парень. У всех рожи офигевшие от обилия звёзд на погонах визитёров.

— Ну, ты, Толя, пообщайся с другом, а я пока санчасть осмотрю, — громыхнул Сизов. — Показываете, товарищ прапорщик.

— Толян, ты как тут очутился? — прохрипел Бейбут.

Скорее всего, не косит, а реально болеет.