Большие надежды

Гульнара. Худая тётка лет… а хрен её знает. Косметики намалёвано столько, что и не разберёшь — может, лет сорок, а может, и тридцати нет. Слева сидит толстый дядя Ваня из городского ГАИ. Его я знаю, видел один раз, когда ставил на учёт машину. Через него и документы получал. Он себе наливает сам. Меня сразу представили как спортсмена, и я теперь вынужден поддерживать имидж и не пить. А выпить на богатых столах ресторана есть что. Вино, коньяк, пиво, ликер, водка. Последней дядя Ваня и тетя Гуля отдавали явное предпочтение. Есть и что покушать. Икра красная и черная, рыба белая и красная — отличный такой сугудай. Морошка, клюква, брусника — дары Сибири. Есть и дичь — совсем свежая лосятина. Охотников сейчас много, таковым является и мой сосед слева. Оружие сейчас, по словам дяди Вани, большой дефицит. Но ему повезло — он сегодня купил одно охотничье ружьё из шести поступивших в магазин. Очередь на них, оказывается.

— Да на здоровье, тетя Гуля, — наливаю я ей полстопки.

— Хватит «тётькать». Мы с тобой… — замешкалась на мгновенье Гульнара, очевидно, желая сказать, что почти ровесники, но вовремя одумалась: — Мы с тобой…

— Сейчас потанцуем! — помог я ей.

Тетка она хорошая, ещё бы не гладила меня постоянно по почти лысой голове (вчера постригся), как щенка бездомного. Работает в горисполкоме, уже пообещала выделить мне фонарные столбы для освещения улиц. Может, не врёт? Играет живой оркестр, у Федирко отдельный стол человек на десять, в стороне от эстрады, но у всех на виду. На танцполе уже пяток пар. Падла-ведущий скомандовал вальс, и я вместо топтанья на месте вынужден соответствовать партнёрше. А та, несмотря на принятое на свою хилую грудь, танцует просто превосходно.

— Вон видишь того дядьку рядом с Федирко? Знаешь, кто это?— вдруг спрашивает меня партнёрша.

— Капелько это, Владимир, первый секретарь Красноярского горкома КПСС, — уверенно отвечаю я.

— Да нет, с другой стороны! Это директор Дивногорского завода низковольтной аппаратуры Маслёнников Паша. Я тебя с ним познакомлю, он тебе всю номенклатуру может поставить под освещение вашей дыры. Сейчас вытащу его в курилку.

И действительно, вскоре меня представили директору завода, и мы с ним наметили встречу на неделе. Пока разговаривали, в курилку зашёл Федирко.

— О, Толя, спасибо, что пришёл! Подарок твой передам Власову! Кстати, Паша, отличные сувенирные шахматы у вас на заводе производят, — обратился он и к моему собеседнику.

При слове Власов дядя Паша подобрался как сторожевая собака, почуяв зайца. Понял, про кого Павел Стефанович говорит.

А что подарить министру, я не знал, попались просто в магазине красивые золочёные шахматы на тяжёлой мраморной доске. Вот и купил их, не думал, что у нас на дивногорском заводе изготавливают такие.

— Завтра у тебя как со временем? Ты же на полставки у нас, — продолжил всё ещё первый.

— Буду как штык с утра. В универе я сдал три предмета досрочно — матанализ, механику и английский, и со временем стало значительно легче, — пообещал я.

Вечер был неплох, если бы не сухой закон, который действовал в отношении меня, то вообще было бы отлично. Я даже решил, что дома обязательно выпью. Из ресторана свалил, ни с кем не прощаясь, такси около заведения было множество, и минут через пятнадцать я уже около калитки своего дома столкнулся с Вано. Мы бы и не узнали в темноте друг друга, но фары моего такси осветили пустынную улицу.

— Откуда так поздно? — заинтересовался сосед.

— В ресторане был, — сказал я, не став хвастаться про то, кто меня туда пригласил.

— А что трезвый тогда? — гоготнул вор. — Давай заходи к нам, тут у Махно информация про твоего друга казахского есть.

Ну, раз есть, то зайду. В доме у соседей пусто, в углу комнаты магнитола негромко играет блатные песни. В центре накрыт нехитрый, но обильный стол. Никаких дорогих закусок — шашлык, картошка, овощи. И водка.

Здороваюсь с Махно, давно его не видел. Садимся за стол, мне наливают, и я с охоткой выпиваю, весь вечер смотрел на то, как это делали другие.

— В армейку друга забрали, — говорю я для начала разговора. — Вроде в спортроту.

— Я с батей его говорил недавно, он в курсе. Призвали в Новокузнецк. Но вчера, оказывается, его перенаправили в сержантскую учебку. И знаешь куда? — закусив, спрашивает Махно.

— Откуда я могу знать? Чё ему в сержантах-то делать? — с недоумением смотрю я на земляка Бейбута.

— В Красноярск! В/ч номер 6701, где-то по улице 60 Лет октября! — торжествующе говорит Махно.

— Давай ещё по одной, — командует Вано.

— Знаю я, где это. Там первое училище рядом, его общаги и остановка «Кульбытстрой»! — припоминаю я.

— Я даже думал, заехать к нему, но не люблю краснопогонников, — налил себе ещё раз Махно.

— Погоны там бордовые, а призывники ни при чем, более того, западло трогать солдат. А вообще странно, если Бейбут нормальный спортсмен, что ему в учебке делать? Съезди, Толя, узнай, — советует Вано.

— Заеду, разумеется. Спасибо за информацию, — обещаю я и, ещё раз накатив, иду к себе.

— Мне скажи потом, — кричит в спину Махно.

Снилось что-то веселое и блатное.