Большие надежды

Основные положения одобренной пленумом экономической реформы можно свести к следующему: а) директивное планирование было решено заменить на индикативное, т. е. рекомендательное, б) в основу взаимоотношений предприятий и государства должен будет лечь государственный заказ, в) производимую сверх госзаказа продукцию предприятия могут реализовать по договорным ценам, г) предполагалось увеличить размер оставляемой в руках предприятий прибыли, д) отменялись всякие ограничения на размер заработной платы. Одновременно намечалось дальнейшее расширение хозяйственной самостоятельности Советов всех уровней. Осуществление этой реформы было решено проводить не сразу, а поэтапно в течение двух лет: 1988–1989 гг.

Это всё зашибись, но что тут делаю я, обычный зав отделом в горкоме ВЛКСМ? Кроме меня, от горкома ещё Комлев и Овечкин.

Глава 5

Вскользь обсудили мелкие дела, мелкие по сравнению с пленумом. Например, у нас в крае вводят талоны на сахар. Аукается нам самогоноварение. Мало того что доходы бюджета СССР по этой части упали с 60 млрд рублей до 38 млрд в прошлом году, а сколько сейчас доллар за рубль все помнят, так ещё и это позорище с талонами. Между прочим, весь бюджет на этот год составил всего 431 млрд рублей.

В связи с этим и поручение комсомолу — провести работу по разъяснению тонкостей момента. Ставлю себе заметку, намечаю план действий. Заканчиваем собрание разбором закона «О государственном предприятии» от 30 июня 1987 года. Этим законом, например, было разрешено конвертирование (перевод) безналичных рублей в наличные, а также окончательно закреплено право предприятий на внешнеэкономическую деятельность (в контексте отмены государственной монополии на внешнюю торговлю).

Я слабо волоку в экономике — кто на что учился, однако, этот закон мне на интуитивном уровне не нравится. Впрочем, сижу, не вякаю. Знаний по концовке 87-го года сохранилось немного, отчетливо помню драку футбольных фанатов на матче «Спартак Москва» — «Динамо Киев». Спартак, кстати, победил тогда, один-ноль.

— Штыба, Комлев, Овечкин задержитесь, — даёт команду Федирко после завершения совещания.

— Первый вопрос к тебе, Толя. Что у нас там по МЖК? Расскажи, как есть, — просит первый.

— Небольшое опережение графика по первой очереди, дома подняли, до конца года решим вопрос с коммуникациями и остеклим контур. Чтобы не поперемёрзло всё. Зимой-весной будет отделка. Летом, надеюсь, вселимся. По второй очереди только нулевой цикл закончили. Там ещё три дома в стройке, сроки окончания — 90-й год.

— Слышали, может, уже, что финансирование по проектам рубят? — спрашивает нас Федирко. — Вот башня КАТЭКовская построена давно, двадцать шесть этажей, а остеклить не могут. На следующий год ещё в два раза у них финансирование порежут.

«Ещё бы, скучно без водочки», — грустно размышляю я.

— Надо бы заняться плотно стройкой. А у тебя университет, спорт, ещё и отдел в горкоме, — даёт вводную Павел Стефанович.

— Штыба справляется, претензий нет, — сухо вставляет похвалу Овечкин.

— Да даже если и были бы, разве мы не помогли бы? — отмахивается Федирко. — Бюджет готовят новый, я сейчас плотно этим занимаюсь! Надо чтобы край наш не обидели. Между нами — я в конце месяца переезжаю в Москву, на должность председателя правления Центросоюза СССР. Вместо меня Шенин будет. Да где же он? Лида! — Федирко принялся звонить секретарше с заданием найти первого секретаря Хакасского обкома.

— А там вместо него кто будет? — подаёт голос заинтересованный Комлев.

— Бывший зампред облисполкома, Казьмин, — коротко отвечает Павел Стефанович.

— Павел Стефанович, к вам Шенин, — пискнул селектор голосом секретарши после тихого звонка и моргания лампочки.

— Заходи, обыскался уже тебя, — улыбается Федирко вошедшему.

— Сотовых телефонов нам не хватает, так бы позвонить можно было, — вставляю свои три копейки я.

— Баловство это, — машет рукой первый.

Спорить с ним я не стал.

Причина моего, а заодно и Овечкина, приглашения была в том, что Шенин предложил мне перейти в постоянную комиссию при крайкоме КПСС. У нас, кроме отделов типа строительного или торговли и бытового обслуживания, при крайкоме было ещё пять комиссий — идеологическая, аграрная, социально-экономического развития, организационной работы и по выезду за рубеж. Вот в последнюю меня и сватали, замом пока, но глава комиссии — старый коммунист, по слухам ещё лично знавший Ленина, уже стал забываться так, что иногда не помнил, как его зовут. Хоть часы именные дари ему. Так что вскоре откроется вакансия главы этой комиссии. Разумеется, из горкома ВЛКСМ мне придётся уйти.

— По существу, это не повышение, скорее всего на одном уровне должности, — поясняет мне Шенин. — Но вот уже твой зав отделом в горкоме ВЛКСМ ниже по статусу, чем зам зав отделом в крайкоме КПСС. А годика через три и ты будешь готов к такой должности.

— Вместо себя ставь сам, кого хочешь, — зачем-то добавляет Овечкин.