Большие надежды (без указания переводчика)

Долджъ-Орликъ былъ за работой, когда, на другой день, я напомнилъ Джо о полупраздникѣ. Онъ не сказалъ ни слова, потому-что они съ Джо только-что вынули изъ горна кусокъ краснаго желѣза и принялись ковать, но, спустя нѣсколько времени, онъ облокотился на молотъ и сказалъ: — Ну, хозяинъ, конечно, ты не станешь давать поблажки только одному изъ насъ. Если молодому Пипу будетъ полдня праздника, такъ и старому Долджу слѣдуетъ дать его.

Ему, вѣроятно, не было болѣе двадцати-пяти лѣтъ, но въ разговорѣ онъ всегда называлъ себя старикомъ.

— Да что жь ты сдѣлаешь съ этимъ полупраздникомъ? спросилъ Джо.

— Что я съ нимъ сдѣлаю? А что онъ съ нимъ сдѣлаетъ? Я сдѣлаю то же, что и онъ, отвѣтилъ Орликъ.

— Пипъ отправляется въ городъ, сказалъ Джо.

— Ну, такъ и старый Орликъ отправится въ городъ, возразилъ этотъ достойный человѣкъ. — Могутъ и двое пойти въ городъ. Али ты думаешь, что только одинъ можетъ идти въ городъ?

— Ну, не сердись, сказалъ Джо.

— Буду, коли захочу, пробормоталъ Орликъ. — Слышь, хозяинъ, прочь всѣ эти несправедливыя поблажки! Будь справедливъ.

Но такъ какъ хозяинъ явно отказывался продолжать разговоръ, покуда работникъ не будетъ въ лучшемъ расположеніи духа, то Орликъ вытащилъ изъ горна раскаленную полосу желѣза, пырнулъ ее въ мою сторону, какъ бы желая пронзить меня, помахалъ въ воздухѣ надъ моею головою, и принялся бить ее молотомъ съ такимъ ожесточеніемъ, будто это былъ я, а летѣвшія искры — брызги моей крови. Наковавшись вдоволь, до-тѣхъ-поръ, когда его бросило въ жаръ, а желѣзо успѣло остыть, онъ опять облокотился на молотъ и сказалъ:

— Ну, что жь, хозяинъ?

— Что жь, одумался? спросилъ его Джо.

— Ну, одумался, сказалъ угрюмый старый Долджъ.

— Такъ теперь я тебѣ скажу: за то, что ты всегда прилежно работаешь, пусть будетъ по-твоему, пусть всѣмъ будетъ полупразднякъ.

Сестра моя все это время стояла на-дворѣ. Подслушивать и шпіонничать было ей ни почемъ и она тотчасъ же просунулась въ одно изъ оконъ.

— Похоже на тебя, болванъ! сказала она Джо: — давать праздники такой лѣнивой и неповоротливой скотинѣ. Видно, ты очень-богатъ, что можешь такъ бросать деньги. Желала бъ я быть его хозяиномъ.

— Мало ли надъ кѣмъ ты желала бы командовать, когда бы только смѣла, отозвался Орликъ съ злобной усмѣшкой.

— Оставь ее, сказалъ Джо.

— Да, я съумѣла бы справиться со всякимъ мерзавцемъ, возразила моя сестра. Ее начинало уже разбирать. — И съ перваго бы началѣ съ моего муженька, который глава всѣмъ мерзавцамъ; да и ты не ушелъ бы у меня, ты самая подлая тварь отсюда и до Франціи — вотъ что!

— Гнусная ты вѣдьма, тётка Гарджери, какъ посмотрю, проворчалъ Орликъ.

— Да ну же, оставь ее! сказалъ Джо.

— Что ты сказалъ? принялась кричать она. — Что ты сказалъ? Что онъ сказалъ, Пипъ? какъ онъ меня назвалъ, и то при моемъ мужѣ? О-о-о!

Каждое изъ этихъ восклицаній было пронзительнымъ визгомъ. Я долженъ замѣтить, что поведеніе моей сестры, какъ и вообще всякой горячей женщины, нельзя извинить вспыльчивостью, потому-что она не безсознательно увлекалась порывами гнѣва, но сознательно и съ разсчетомъ настроивала себя и постепенно доходила до бѣшенства.

— Какъ обозвалъ онъ меня при этомъ подлецѣ, который клялся защищать меня, продолжала она. — О! о! поддержите меня. О!..

— Ага! бормоталъ сквозь зубы работникъ. — Я поддержалъ бы тебя, была бы ты только моя жена, я поддержалъ бы тебя! Подъ насосомъ всю бы дурь-то выгналъ изъ тебя.

— Говорятъ тебѣ, оставь ее! сказалъ Джо.

— И слушать это!.. завизжала моя сестра, всплеснувъ руками. Это была ужь вторая степень ярости. — И слушать, какъ онъ меня ругаетъ, этотъ мерзавецъ Орликъ, въ моемъ собственномъ домѣ, меня, замужнюю женщину, и передъ мужемъ!.. О-о!

Съ этими словами она принялась снова визжать и бить себя въ грудь, швырнула въ сторону свою шляпку и растрепала волосы. Это было послѣднею степенью бѣшенства. Съ этимъ она бросилась къ двери, которую я только-что передъ тѣмъ заперъ.

Что оставалось дѣлать несчастному Джо послѣ его неуваженныхъ, выраженныхъ какъ-бы въ скобкахъ, увѣщаній, какъ не спросить у своего работника: на какомъ основаніи онъ осмѣливается вмѣшиваться между нимъ и женою, и чувствуетъ ли онъ въ себѣ довольно храбрости, чтобъ выйдти съ нимъ за кулачки. Старый Орликъ понималъ, что обстоятельства не допускали иного исхода, кромѣ потасовки, и потому тотчасъ же сталъ въ оборонительное положеніе. Не скидывая даже своихъ прожженныхъ фартуковъ, они сошлись, какъ два богатыря. Но я не зналъ человѣка, который бы могъ устоять противъ Джо. Орликъ — какъ будто-бы онъ былъ не лучше моего блѣднаго джентльмена — скоро уже валялся въ угольной пыли и, казалось, не очень-то торопился вставать. Тогда Джо отперъ дверь, подобралъ мою сестру, которая упала безъ чувствъ у окна (конечно, уже насладясь зрѣлищемъ драки), отнесъ ее въ домъ и положилъ на постель, совѣтуя ей очнуться; но она знала только металась и судорожно запускала руки въ его волоса.