Большие надежды (без указания переводчика)

Мнѣ слѣдовало на другой день отправиться изъ дома въ пять часовъ утра. Я сказалъ Джо, что желалъ пойдти одинъ въ городъ, съ своимъ мѣшкомъ въ рукѣ. Я боюсь, очень боюсь, что единственной причиной этого желанія была мысль: какая страшная будетъ противоположность между мною и Джо, если мы вмѣстѣ пойдемъ въ контору дилижансовъ. Я увѣрялъ себя, что вовсе не такова была причина; но когда я пошелъ спать послѣдній разъ въ свою маленькую комнатку, во мнѣ что-то заговорило, что другой причины-не могло быть. Я хотѣлъ тотчасъ же сойдти внизъ и упросить Джо идти со мною, однако, я этого не сдѣлалъ.

Всю ночь мнѣ грезилась экипажи, скачущіе по всѣмъ направленіямъ, исключая Лондона; запряжены въ нихъ были то собаки, то кошки, то свиньи, то люди, только однѣхъ лошадей не было видно. Кромѣ того, мнѣ мерещились всевозможныя несчастья въ дорогѣ. Наконецъ, разсвѣло; птички запѣли. Я проснулся, всталъ съ постели и, полуодѣтый, сѣлъ къ окну, чтобъ въ послѣдній разъ взглянуть на знакомую картину, и тутъ опять заснулъ. Бидди, должно-быть, встала очень-рано, чтобъ приготовить мнѣ завтракъ, потому-что я не проспалъ и часу, какъ сильный запахъ изъ кухни разбудилъ меня. Я вскочилъ, испуганный мыслью, что вѣрно уже очень-поздно. Но долго еще, уже совершенно одѣтый, я не рѣшался сойдти внизъ, хотя слышалъ тамъ шумъ чашекъ и тарелокъ. Я все отпиралъ и запиралъ свой мѣшокъ въ тяжелой нерѣшительности, пока, наконецъ, Бидди не закричала мнѣ, что уже поздно.

Я на-скоро позавтракалъ безъ всякаго аппетита, всталъ и отрывисто сказалъ, какъ-бы новость: Ну, я думаю, мнѣ пора и отправляться.

Сказавъ это, я поцаловалъ сестру, которая, по обыкновенію, покачивалась въ своемъ креслѣ, усмѣхаясь и кивая головою, потомъ поцаловалъ Бидди и кинулся на шею Джо. Вырвавшись изъ его объятій, я взялъ свой мѣшокъ и вышелъ изъ дома. Пройдя немного, я услышалъ шумъ за собою, обернулся и увидѣлъ послѣдній разъ Джо и Бидди, бросавшихъ вслѣдъ за мною, по древнему обычаю, старые башмаки. Я остановился и замахалъ имъ шляпой; Джо, махая рукою по воздуху, крикнулъ во всю глотку:

— Ура!

А Бидди закрыла лицо передникомъ.

Я шелъ довольно-скоро, размышляя, что легче было покидать свой домъ, чѣмъ я полагалъ, и какъ неприлично было бы, еслибъ въ виду всѣхъ въ городѣ кинули подъ дилижансъ старый башмакъ. Я насвистывалъ и шелъ далѣе, какъ-будто ни въ чемъ не бывало. Въ деревнѣ было все тихо и спокойно; туманъ торжественно подымался съ земли, какъ-бы открывая предо мною весь міръ. Сколько юныхъ, невинныхъ лѣтъ провелъ я здѣсь! Открывавшійся предо мною свѣтъ былъ такъ обширенъ, такъ неизвѣстенъ! Все это растрогало меня и, проходя мимо столба у выхода изъ деревни, я неожиданно залился горькими слегами. Обнявъ указательный палецъ столба, я проговорилъ:

«Прощай, милый, милый другъ!»

Слава Богу, мы никогда не должны стыдиться слезъ, ибо это дождь, напояющій живительною влагою безплодную кору, которая облекаетъ наши закоснѣлыя сердца. Я чувствовалъ себя лучшимъ послѣ этихъ слезъ. Мнѣ стало болѣе жаль разставаться со всѣмъ, что мнѣ было знакомо; я созналъ свою неблагодарность и сдѣлался добрѣе и скромнѣе. Еслибъ я прежде заплакалъ, то Джо теперь провожалъ бы меня.

Такъ сильно подѣйствовали на меня слезы, не однажды-выступавшія у меня на глазахъ во время моей прогулки, что я, уже сидя въ дилижансѣ, началъ думать: не лучше ли мнѣ съ слѣдующей станціи воротиться и провести еще к дома, чтобъ проститься подружественнѣе. Но мы перемѣнили лошадей, а я все еще ни на что не рѣшился и продолжалъ размышлять о возможности опять съ слѣдующей станціи воротиться домой. Среди подобныхъ размышленій мнѣ не разъ казалось, что какой-нибудь прохожій походилъ на Джо, и сердце при этомъ у меня начинало сильно биться. Точно онъ могъ тутъ очутиться!

Мы опять и опять перемѣнили лошадей, и теперь уже было слишкомъ-поздно и слишкомъ-далеко, чтобъ воротиться. Я продолжалъ ѣхать впередъ. Туманъ, поднявшись, совершенно разсѣялся и свѣтъ торжественно открывался предо мною.

XX

Путешествіе отъ нашего городка до столицы взяло около пяти часовъ времени. Было около подудня, когда нашъ дилижансъ, четверкой, врѣзался въ торговый водоворотъ близь Крос-Киза, въ Вуд-Стритѣ, Чипсайда, въ Лондонѣ.

У британцевъ, вообще, съ давнихъ поръ считается измѣной не признавать отличнымъ все, что находится и дѣлается въ ихъ странѣ. Еслибъ не это народное убѣжденіе, я, очень-вѣроятно, нашелъ бы Лондонъ довольно-некрасивымъ, кривымъ, узкимъ и грязнымъ городомъ, хотя и былъ пораженъ его громадностью.