Большие проблемы маленькой блондинки

Дверь за спиной Щукина осторожно скрипнула. Не поворачиваясь, он понял, что эта востроносая пигалица вернулась. Вернулась и как-то очень неуверенно прошмыгнула мимо него на свой стул с обтрепанной гобеленовой спинкой. Уселась, тут же поправила юбку, выдергивая ее из-под тощего зада. На Щукина вовсе почему-то перестала смотреть. И что еще более странно, перестала задыхаться от запаха его потной рубашки.

— Что?! — Он с грохотом уложил кулаки на стол. — Что вы узнали?!

Девушка отпрянула, быстро глянула сначала на него, потом на дверь, будто ждала оттуда помощи. Побледнела и замотала головой. Через минуту все же нашла в себе силы выдавить:

— С чего вы решили, что я что-то узнала?

— Решил, — упрямо повторил Щукин, стараясь не слышать дикого тоскливого воя изнутри, разбуженного ее растерянностью. — Что вы о ней узнали? Что, кроме того, что она воспитывалась в детском доме, а? Не томите?! Она… Она жива?!

— Откуда я знаю! — возмутилась девушка, тут же испытав заметное облегчение. — Возможно, все не так уж страшно, как вы себе представляете. То есть я хотела сказать, для вас это может оказаться и страшным, но совершенно не таким…

— Вы запутались? — подсказал ей Щукин. — Вы что-то узнали и теперь мучаетесь, не зная, как мне об этом сообщить? Давай, давайте говорите, переживу. Не такое…

— Она уехала, Станислав, — скороговоркой перебила его следовательница. — Она уехала на первом автобусе в тот день, когда вы нашли записку после ночной смены.

— Откуда сведения?

— От пэпээсников. Ваша Тамара — личность известная, уж извините. И очень заметная. И когда такая девушка в половине шестого утра нервно прохаживается по пустому почти автовокзалу, это чье хочешь привлечет внимание, так ведь?

— Допустим. — Щукин опустил глаза, уставившись на свои кулаки. — Она была одна?

— Нет. С ней была девушка, примерно одного с вашей женой возраста и роста, только блондинка. Возможно, именно про нее рассказывала ваша соседка.

— Возможно, — снова согласился он. — И куда же они направлялись?

— Они взяли по билету до… — Молодой следователь сверилась с крохотной запиской, которую достала из кармана кителя, и назвала ему город, что располагался в ста километрах к северу. — При этом выглядели совершенно нормальными. Никакой истерии, никаких слез, как тут утверждала ваша соседка. Все спокойно, без эксцессов и эмоций. Наряд милиции даже их документы проверил. Сами понимаете, раннее утро, пустой вокзал, две одинокие девушки, репутация одной из которых известная всему городу…

— Да? — Он тут же встрепенулся, уловив для себя главное. — И кто та вторая?

— Вторая? — Следователь уставилась в записку, будто не информацию оттуда считывала, а уверенность в ней черпала, таким сосредоточенным сделалось у нее лицо. — Вторую звали Светина Светлана. Очень интересное сочетание, потому ребята и запомнили. И прописана она была как раз в том самом городе, куда девушки взяли по билету. Если хотите, я скажу вам адрес.

— Хочу! — выпалил Щукин. — Если адрес точно запомнили, то, конечно, хочу.

— Не запомнили! Записали. Есть тут у нас один сотрудник, все на карандаш берет. Так… На всякий случай… Вот он и представился, видимо. Запомните или запишете?

— Запомню, диктуйте.

Девушка речитативом продиктовала ему адрес и, не успев закончить, тупо уставилась на ручные часы на левом запястье. Все ясно. Миссия считалась выполненной. Время исчерпанным, терпение тоже. Щукину было пора уходить.

Он тяжело поднялся со скрипучего старого стула и медвежьей поступью двинулся к двери. Дошел. Взялся за ручку. Обернулся и зачем-то снова глянул на солнечный тюремный перекрест на полу. Как бы чего не вышло, а? Ну и черт с ним со всем. Пускай выходит. По-другому он не может. Ему непременно нужно найти либо одну, либо другую, что сорвались из города ни свет ни заря. Найти и поспрашивать. А уж какие методы при этом будут использованы, то одному богу известно, либо еще кому…

— Станислав! — вдруг окликнула его милицейская пигалица, когда Щукин уже почти вышел в коридор. — Станислав, вернитесь, что спрошу!

— Что? — Стас вернулся и встал возле двери, привычно перехватив запястья за спиной.

— Вы поедете туда, ведь так? — спросила она и уставилась на него взглядом учительницы начальных классов.

— Поеду. — Скрывать смысла не было.

— Я так и думала, — кивнула пигалица. — Наверное, это и правильно. Раз так, то… Я очень вас прошу, не натворите бед!

— О чем вы? — прикинулся Щукин непонимающим.

— Вы знаете о чем! — Ее узкая ладошка со звонким щелчком опустилась на обшарпанную столешницу. — Если вдруг ваша Тамара там с кем-то, то… Смотрите у меня, Щукин! Не натворите бед!

Он ушел, не дослушав ее полудетский милицейский треп.

Не натворите бед! Не натворите бед…

О каких бедах речь?! Пока что только об одной беде можно и думать: Тамарка его предала. Жестоко предала, гнусно, подло, без права на прощение.

Не наделайте бед! Он и не собирается их делать. Он собирается…

Щукин моментально споткнулся, подумав именно об этом. Споткнулся и опасливо глянул себе за спину, не подслушал ли кто его страшных мыслей.