Большие расстояния

Из жалких лачуг выползли истощенные, бледные люди в сине-черных лохмотьях. Седобородые степенные старики снимали соломенные шляпы и низко кланялись нам. Голопузые ребятишки держались за шаровары матерей, с удивлением и испугом смотрели на солдат. Крестьяне принесли арбузы, дыни, огурцы. Женщины пригласили нас к одинокой фанзе, стоявшей под самой сопкой.

Майор Ланцов распахнул дверь и остановился на пороге. В фанзе был полумрак, свет слабо проникал сквозь заклеенное промасленной бумагой оконце. На канах лежал пожилой китаец. Веки его были закрыты. У изголовья сидела девушка лет семнадцати, в белой куртке. В ее больших черных глазах, чуть влажных, застыл ужас. Ланцов, знавший немного китайский язык, заговорил с девушкой. Она встрепенулась, поднялась с циновки, покрывавшей кан, и, указав на лежащего, стала произносить какие-то отрывочные фразы. Но договорить она не смогла, разрыдалась, закрыв лицо руками.

— Это ее отец, Фын, — пояснил майор. — Там в горах японские солдаты капитана Фукада расстреляли группу мирных жителей, которых согнали, чтобы подготовить плотину к взрыву. Этот был тяжело ранен, пришел ночью в сознание и приполз сюда. О нем нужно позаботиться…

Санитарный инструктор Бобров склонился над китайцем, осмотрел рану и приготовил перевязочный материал. Фын застонал, открыл глаза. Он некоторое время молча смотрел на незнакомых людей в касках с красными звездами, потом его глаза заблестели, сухое лицо ожило. Напрягаясь, он приподнялся на согнутой руке. Но рука подломилась, тело грузно и мягко завалилось набок. Старик снова застыл в предсмертной дремоте.

— Мы сделаем все возможное, чтобы спасти его… — сказал Ланцов девушке.

Она заговорила снова. Что-то объясняла. Майор переспрашивал. С каждой минутой лицо Ланцова становилось все суровее и суровее.

— Плохи дела, — вымолвил он. Извлек карту и развернул ее. — Видите это озеро?.. Сандзу… В переводе с японского — «Источник смерти»… Символическое название! Мы должны во что бы то ни стало овладеть плотиной и перевалом. Конечно, враг там оставил сильный заслон. Придется дробить отряд, посылать к озеру усиленную группу. К утру сюда подойдут главные силы Нужны осторожность и быстрота действий. Все должно решиться этой ночью. Один неправильный шаг — и плотина взлетит на воздух. Группу поведет лейтенант Плавильщиков!..

Девушку звали Цзинь Цю. Она охотно согласилась провести группу к озеру Сандзу. Ее маленькие руки при этом сжались в кулачки.

Когда вечернее солнце обагрило скупым светом вершины, группа Плавильщикова вышла на боевое задание. Впереди шла Цзинь Цю. Двигались гуськом в один ряд. Дорога была перевита корнями деревьев и запутавшимися между ними сухими травами.

Поднялась луна. В ее бледном холодном свете скалы казались плоскими, а отдельные деревья непомерно высокими. Изгибы, причудливые контуры гор походили на фантастические арки и шпили. Я видел только коротко подстриженные волосы Цзинь Цю, ее узкие плечи. Иногда она брала лейтенанта за руку и указывала на темнеющие утесы.

К озеру вышли с северной стороны. Водная гладь нежно мерцала. И какая тишина стояла вокруг! Только изредка крякали в тростниках неугомонные утки. Далеко на севере, за озером, чернели горы. Некогда озеро имело сток в долину. Но люди возвели насыпь, сток прекратился, а избыточные воды заполнили огромную впадину, Теперь плотину подготовили к взрыву, замуровали в колодцах, проделанных в ее толще, десятки тонн аммонала.

На губах Цзинь Цю была торжествующая улыбка. Она стояла с протянутой рукой.

Лейтенант подозвал меня. Выслушав командира, я распластался на земле и пополз. Только шуршала высокая трава. Вскоре выбрался к плотине и огляделся по сторонам. Ничего подозрительного не заметил. Лишь доносился слабый плеск волн. Решил обследовать плотину со стороны обрыва. Вставал на колени, ощупывал камни, искал проводку. Прополз до конца плотины и обратно. Никаких проводов не обнаружил. Я уже хотел взобраться на насыпь, но заметил часового. Японский солдат неторопливо шел по плотине, и его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне ночного неба. Я припал к земле, боясь шелохнуться. «Снять бы этого ротозея, да, пожалуй, все дело испортишь!»

Часовой повернул обратно и ушел. Снова я ощупывал траву. А время шло. Приполз солдат Чумаков.

— Мы уж думали, что тебя уволокли, — зашептал он.

Я приложил палец к губам. Часового кто-то окликнул из темноты. Значит; гарнизон размещается в той стороне… Я приказал Чумакову продолжать обследование плотины, а сам направился туда, откуда донесся голос, решил искать провод у южной оконечности насыпи. Переползал от одного куста к другому, обследовал углубления, но все было безрезультатно. До рассвета оставалось каких-нибудь полутора часа. Удрученный и сердитый, вернулся я к лейтенанту Плавильщикову. Послали Званцева, но и тот ничего не обнаружил.

На востоке заалела полоска неба. Сделалось совсем светло. С трубными звуками опустились на воду лебеди. Обдумывая, что делать дальше, Плавильщиков не обращал внимания ни на небо, ни на птиц. Цзинь Цю смотрела на него печальными глазами.