Большие снега

Женщины,
которых мы покидаем внезапно,
совсем внезапно, даже не по своей вине,
остаются не в прошлом, а в некоем странном завтра,
как портрет, что выставлен за стеклом в окне.

Города,

которые мы оставляем сразу,
именно сразу, мучаясь и себя кляня,
остаются всегда тоской и вечной заразой,
в бездне грохота и огня.

И чего удивляться, что осень красит

за окнами небо, бесцельно и зло маня.
Остается лишь память,
и позолота слазит
с женщин и с городов,
но, прежде всего,
с меня.

Ну, вот, не удержался – процитировал полностью.

Просто очень люблю это стихотворение.

Евгений Харитонов,

Москва, 2007

Азия

Зарницы. Ущелья. Тени в ущельях. Зарницы.
Вновь Азией зачарован, смотрю на немые вспышки.
Я люблю тебя, Азия, как любят пропасть, обрывающую все страдания,
И ненавижу, как ненавидят любовь, обрекающую на беды.

Но чувства эти несложны.

Восхищенья хочу!

Аритмичность. Зло. Истина. Яд.
Что стоит за вспышкой, развернутой на полнеба?
Боль затерянных троп, убиенных культур, уничтоженных поселений?
Радость диких коней, грохот тяжких копыт на гранитных развалах?

Азия!

Губы твои не стираются от поцелуев.
Моря твои не становятся тише.
Горы твои не становятся ниже.

Годы проходят, но – азиат! —

иду к твоим мутным клокочущим рекам,
припасть к их воде, чтоб восстать человеком,
который азийскому равенству рад.

Конь, что спасает.

Женщина, что утешает.
Звезда, что ведёт.

Дева-обида

I

* * *

Промолчит лес,
промолчит снег,
промолчит грусть.
Не дойдет весть,
пропадет след,
будет лес пуст.
Будут снег, наст,
звездопад глаз,
белый дым из труб.
У тебя гостят,
у тебя грустят,
и хотят губ.

По лесам снег,

по глазам снег,
снегопад рад.
Потеряв след,
берега рек
сберегут клад.
Тебе всё простят,
тебя все простят,
и – меня прости.
У тебя гостят,
у тебя грустят,
мир в твоей горсти.

* * *

Тишина не ушла.
Тяжелее ста гирь,
навалилась, дыша на подушку, Сибирь.

Возвращалась с охоты

и застала меня.
Я не думал, что кто-то мог бояться огня.

Оказалось, возможно.

Нет правдивых начал,
если начал со лжи, а потом промолчал.

Окружила Сибирь,

а седая метель
ночь истерла до дыр и продула сирень.

Но сирень, как боец,

свою жизнь отстояла.
Я не верю в конец, если было начало.

* * *