Большое богатство

Попасться с поличным было ужасно. Руперт был убеждён, что сделал именно то, чего ждали от бедного мальчишки из дурной половины города, и его переполняли стыд и сожаление, однако в этот момент унесли последние суповые тарелки и миссис Повар начала подавать такое разнообразие блюд, что смущение Руперта смело возбуждением. Никогда в жизни он не видел и даже не нюхал подобной еды. Этот обед и для того, кто хорошо питался, был из ряда вон выходящим, а тому, кто перебивался жидкой овсянкой и кухонными отходами, он показался до невероятия поразительным. Тут была и жареная говядина, и картофельное пюре, и жареная картошка, и йоркширский пудинг, и мясная подлива, и кнедлики, и морковь, и кукуруза, и бобы, и стаффинг[5]. Тут был и клюквенный соус, и желе из морошки, и солёные огурчики, и маринованные корнишоны, как с острым перцем, так и с шоколадом. Тут было и сырное суфле, и суфле из шпината, и запеканка из кукурузной муки. Тут было такое разнообразие еды и в таком количестве, и её передавали друг другу с таким проворством, что не успел Руперт опомниться, как у него на тарелке выросла гора.

Оставшееся время он сидел молча и сосредоточенно и целеустремлённо ел, чувствуя себя медведем перед зимней спячкой. Ему нужно набрать вес на всю зиму. Это на январь, думал он, беря ещё картошки. А это на февраль, думал он, накладывая в тарелку говяжьих рёбрышек и поливая их подливой.

Под конец ему было слегка нехорошо, но только он съел последний кусочек – тарелку у него сразу забрали и внесли десерт: рождественские пирожки с сухофруктами, яблочные пироги, вишнёвые, шоколадные и банановые. Тут были и печенья, и фланы[6], и эклеры, и кексы. Тут были пудинги. Тут были фрукты. Тут был сыр.

Но Руперт с болезненным разочарованием понимал, что из всех этих яств ему не съесть ни кусочка. Он был сыт по горло. Он чувствовал, что еда буквально заполнила весь пищевод, грозя подняться обратно в рот. Больше ни для чего места не было, совсем не было.

– О, ты должен взять что-нибудь на десерт, Руперт! – воскликнула миссис Риверс через некоторое время, заметив, что он, в отличие от членов семьи, наперебой сметавших сладости, ни к чему даже не прикоснулся.

– Я не могу, – сказал Руперт.

– А нечего было объедаться за обедом, – проговорила Мелани с полным ртом пирога. – Я всё видела.

– Заткнись, – заступился за Руперта Тургид.

– На правду не обижаются, – отозвалась Мелани.

– Руперт может съесть свой десерт после игр, когда все возьмут себе добавки, – предложила миссис Риверс. – Я и сама не голодна. Биллингстон, уберите со стола.

И Биллингстон забрал все тарелки с надкусанными пирожками, печеньями и фланами. А также обёртки от хлопушек и все шутки и сувениры. Он собрал короны, и Руперту, увы, пришлось снять свою. Он надеялся сохранить её для Элизы, но корону бросили в огонь вместе с остальными. На столе не осталось ничего, кроме бокалов.

И тут Руперт в первый раз заметил свой нетронутый коктейль. Ему ужасно хотелось пить. И у него было место для крохотного глотка. Напиток был вкуснейший. Алый, пузырящийся, украшенный засахаренной вишенкой. Как и вся сегодняшняя еда, напиток был превосходный, ничего лучше ему не доводилось пробовать. Руперт едва сдерживал слёзы восторга. Но скоро ему стало не до того, потому что Биллингстон внёс целую гору празднично упакованных подарков и разложил их по всему столу.

Миссис Повар зашла в столовую, чтобы попрощаться. На ней были пальто, шляпка и перчатки, она собралась уходить домой, чтобы отметить Рождество с семьёй.

– Ой, миссис Повар, – воскликнула миссис Риверс, – ваш подарок лежит на буфете.

– Спасибо, – процедила миссис Повар. Каждый год ей казалось, что Риверсы слишком затягивают обед. Она была убеждена, что они делают это ей назло. В руках у неё была большая хозяйственная сумка и два мусорных пакета. Она открыла их и сгребла внутрь десятки подарков от семьи Риверс.

– Я надеюсь, вы найдёте там что-нибудь себе по вкусу, – улыбнулась миссис Риверс и, повернувшись к Руперту, шепнула: – Ей не очень-то нравится то, что мы для неё выбираем. Ну что поделаешь!

Руперт не знал, что и ответить. Кажется, миссис Риверс была к нему расположена, а он к такому не привык. Не то чтобы люди недолюбливали лично его – но одним не нравилась его семья, его, в общем-то, запущенный вид и, как он подозревал, запах (хоть он и старался мыться в ванне так часто, как это было возможно в переполненном доме), другие же не любили его за то, что его братья воровали котов. И те, и другие составляли практически всё население городка, вот он и не привык к тому, что о нём думают хорошо.

Миссис Повар церемонно промаршировала к двери столовой, волоча за собой сумки.

– Да, и ещё, миссис Повар, – окликнула её миссис Риверс. – Если увидите, что кто-то ещё висит на воротах, вы уж сделайте ему поблажку. Сегодня ведь Рождество.

Миссис Повар не остановилась и не обернулась, однако, прежде чем выйти, кивнула.

– Отлично, – дядя Моффат в предвкушении потёр ладони. – «Передай свёрток» для начала?

– Я не знаю, как играть, – Руперт шёпотом признался Тургиду.