Большое чаепитие (СИ)

- Мне что, упрашивать надо? Сам посуди, кроме жреца и тебя, тут никого не было.

- То есть как?

- А так. Повара и мои люди не в счёт, они такую ерунду брать не будут. Жрец тоже местный. Так что только ты остаёшься.

Шпилька в панике сунул в рот огрызок и уставился в честные глаза сержанта.

- Это Жбан с Кроником брать не будут?! - воскликнул он, проглотив огрызок. - Я же видел, как они тут повсюду лазили, храмовое вино искали.

- А вот поклёп на представителя власти карается розгами, - внушительно сказал Тридуб.

- Да я...

- А если ты и на меня напраслину возводить будешь, то я, чтобы тебе было известно, сейчас исполняю обязанности капитана. А поклёп на капитана, это по уставу уже не розги, дубовые палки.

Шпилька закатил глаза.

- Мне плохо, - сообщил он и прилёг на мешок с луком.

Повар взял большой половник, скорчил злобную рожу и направился к Шпильке.

- Отставить! - скомандовал Тридуб. - Он сам отдаст.

- Но у меня нет! - простонал Шпилька. - Можете обыскать. Мне плохо. Я умираю.

- Ты что, проглотил его? - осенило Тридуба.

- Не мог он его проглотить, - повар критически осмотрел тощую шею Шпильки, с прыгающим туда-сюда кадыком. - Оно размером с половину большого ореха - не проскочит. И серебро не жуётся.

- Серебряный орех, говоришь? - Тридуб оглянулся. - Эй, кто-нибудь! - в кухню заглянул поварёнок. - Ну-ка, позови сюда рядового Кроника.

Вскоре явился Кроник и молча отсалютовал.

- Ты ситечко брал? - спросил его Тридуб.

Кроник отрицательно помотал головой.

- А кто?

Кроник пожал плечами.

- Этот? - Тридуб ткнул пальцем в Шпильку.

Ещё одно пожатие плечами.

- И орех серебряный не видел?

И опять мотание головой.

- А это что? - спросил повар, указав на оттопыренные штаны рядового.

- С. С-с... - начал тот.

- Ситечко?! - обрадовался повар.

Кроник возмущённо фыркнул.

- С-с...своё! - наконец выдал он.

- Да ладно, не может своё таким большим быть, - усомнился повар.

Кроник показал.

- Иди отсюда. Толку от тебя, - сердито сказал Тридуб.

- С-с-с. С-слушсь! - ответил Кроник и ушёл.

А обалдевший повар тихо произнёс:

- У него же хвост в штанах. Здоровый беличий хвост!

- Он сторонник ученья о хомо протеинусе, считает, что люди произошли от белок. А сюда за ореховым печеньем ходит. Не удивляйся.

- Так вот что жрец печенькой напророчил... - задумчиво протянул повар.

Своим солдатам Тридуб до определённой степени верил. По крайней мере, несъедобное и безалкогольное они бы вернули. Допрос Жбана и Дурбеня тоже ничего не дал, как и обыск Шпильки. Ситечко как провалилась. Оставался жрец, но он сидел в прострации над коржом и на слова не реагировал. Его тоже обыскали, но только сверху. Рядом главный чаечерпий возносил молитву, упрашивая вселенную вернуть жрецу память, но глумливая ухмылка позволяла усомниться в искренности просьбы. Довольная паства разбрелась по храму, потихоньку поедала угощенье и предвкушала продолжение представления.

- А что, если он на нём сидит? - глубокомысленно произнёс Тридуб.

- Кто на ком? - спросил Шпилька, которого сержант не решился оставить на кухне одного.

- Если он на нём сидит, - продолжил Тридуб, не обратив внимания на вопрос, - то оно стало плоским.

Они уставились на жреца. Вокруг него ходил повар и в раздумье чесал себе макушку половником.

Чаечерпий бросил молиться, подошёл к Тридубу, огляделся по сторонам и зашептал:

- Я всегда знал, что нельзя ему доверять. Приблудный он. Взяли его весной из поселкового прихода, там житья от него не стало - всё поел. Никакого толку, одно разорение. А ещё на место первосвященника метит! - чаечерпий повысил голос, сдвинул брови в гневе и воздел перст. - Меня обойти хочет! Мало мне повара. Выскочка!

Жрец услышал, завозился, завращал глазами.

Чаечерпий икнул, бросил Тридубу: - Чайник смотрит на тебя! - подхватил подол хитона и побежал вверх по ступеням на клирос.

- Я тебе покажу... - медленно прогудел жрец, приподнялся, но завалился набок и захрапел ещё в падении.

Его туша содрогнулась от удара, волны жира походили туда-сюда и понемногу успокоились.

- Так, Шпилька, посмотри, что под ним, - приказал Тридуб.

- Почему я?! - возмутился Шпилька.

- Быстро! Пока я тебя в краже не уличил.

Шпилька, ворча и ругаясь, исследовал пол возле жреца и обхлопал его самого. Сверху опасливо посматривал чаечерпий и давал советы, где искать в первую очередь.

- Нет тут ничего. И он потный и противный, - сказал Шпилька.

- Плохо, - заключил Тридуб.

- Ещё бы, - поддакнул Шпилька.

Тридуб снова не обратил на него внимания.

- Значит, что мы выяснили? Все, кто оказался на кухне, имел мотив. Серебро стащить или подложить свинью конкуренту.

- И я? - спросил повар.

Тридуб благосклонно согласился:

- И ты. Но мы всех обыскали и ничего не нашли. Значит, что-то упустили. А что мы упустили? То, что преступник мог спрятать реликвию на кухне. Так что давай-ка осмотрим помещение.

- Я хочу вымыть руки, - встрял Шпилька.

- Потом. Идём, - сказал Тридуб, прошествовал на кухню и первым делом заглянул в большую кастрюлю. - Это что?

- Суп, - ответил повар.

Тридуб забрал у него половник, поболтал им в кастрюле, достал полный, надолго приник к краю.