Большое домино

Поехали. Итальянскую делегацию разместили в небольшом санатории в Подлипках, подальше от любопытных глаз. Мачтовые сосны перемежаются стройными берёзами, а между ними в вечернем воздухе носятся на перегонки майские жуки. Лепота. Вышли из машины, оглянулись вокруг, вздохнули и пошли прогибать потомков римлян.

Весь вечер и почти всю ночь торговались-переговаривались. Итальянцы, ясен пень, хотели максимально скостить свои обязательства перед СССР. Но, им особо некуда было деваться. Они понимали, что если сейчас не договоримся, то СССР в общем-то останется при своих, а вот итальянскую сторону на следующих переговорах будут представлять уже совсем другие люди с совсем другим классовым сознанием. В какой-то момент меня достало это перетягивание каната и я заявил.

— И ещё Советское Правительство считает, что не менее тридцати процентов министерских мест в новом итальянском правительстве должны быть предоставлены коммунистической партии Италии.

Маршал Бадольо завис. Герцог д'Акуароне покраснел как рак.

— Но, мы не можем на это согласиться. У нас нет таких полномочий. И коммунистов в Италии не поддерживает даже четверть населения.

— Что ж, вы тогда их так боитесь?

Опять торговля пошла. Но уже по политическим вопросам, про лиры, тонны, штуки, квадратные километры забыли. В конце концов договорились до того, что только Пальмиро Тольятти от компартии Италии войдёт в новое правительство и получит пост министра юстиции160. Ну, собственно так оно и должно было произойти в моём будущем через полтора года. Мы же согласились только на одного министра-коммуниста при условии принятия Италией всех остальных требований СССР. Ура! Ударили по рукам и маршал Бадольо затребовал связь с Римом. Мощную радиостанцию на территории санатория развернули ещё прошедшим днём. Маршал и будущий премьер-министр Италии отправил условный сигнал в Италию об успешном завершении переговоров и о подписании от имени короля мирного договора с СССР.

В Риме и Италии прямо сейчас должна начаться веселуха. Прежде всего они там должны будут арестовать Муссолини и заказным рейсом отправить его на территорию контролируемую Красной Армией. А, то не дай бог и Ленин, получится как в прошлый раз — сначала немецкие диверсанты его выкрали, а потом, в апреле 45-го, когда уже и конец войны подходил и пришла пора начать задавать вдумчивые вопросы, итальянские энтузиасты банально взяли и расстреляли Дуче. Ну, а в этот раз, думаю у нас получится и расспросить и допросить на суде главного итальянского фашиста.

Уже на рассвете вернулись в Кремль с экземплярами нескольких советско-итальянских договоров. Сталин, как глава Советского Правительства будет их подписывать только после того, как Муссолини окажется у нас и после того как король Италии официально назначит маршала Бадольо премьером. Доложились и разъехались отсыпаться.

Утром поехал в Генштаб обсуждать судьбу Швейцарии. Но до конца обсудить не получилось. С 3-го Украинского фронта пришли неожиданные вести. Итальянский корпус, занимавший позиции на перевалах Украинских Карпат, сообщил штабу 3-го Украинского, что выполняет приказ из Рима о войне с Германией, разворачивается и идёт на Будапешт. Накладка какая-то у итальянских вояк — ведь Италия ещё ничего официально про смену стороны в войне не заявляла. Командующему фронтом генералу армии Малиновскому, ничего другого не оставалась как двинуть войска фронта вперёд, через открывшиеся карпатские перевалы. Пока суть да дело, итальянцы к концу дня покинули территорию Советской Украины, спустившись с гор на Среднедунайскую низменность, и отмахали не встречая сопротивления полсотни километров по направлению к Будапешту.

И понеслись события вскачь. Родион Малиновский двинул в открывшуюся брешь обороны противника, вслед за итальянцами, подвижные соединения фронта. Италия к вечеру объявила войну Германии. Из Белграда сообщили, что встретили самолёт с арестованным Муссолини на борту. Молотов зачитал послу Швейцарии ультиматум Советского Правительства. А, после обеда 24-го мая произошло то, что никто не предполагал. Хорти161 объявил о выходе Венгрии из войны162. У всех отвисли челюсти.

Я уже собрался нестись обратно в Югославию к своей армии, но нет, не пущают. Договорились же, что прочитаю лекции в Академии — вот иди и читай. Странно всё это.

25 мая 1943 года. г. Берлин, Третий Рейх.