Большое испытание Серёжи Мерсенёва

— Серёжа, ты слышишь меня? — спросил его человек в ушанке, в котором мальчик с трудом узнал главного судью лыжных соревнований Вадима Сергеевича.

Как он сюда попал? Как они все узнали, что Серёжа остался один в лесу? Ничего не мог понять Серёжа, всё происходило, как во сне, но ему было радостно оттого, что он снова среди людей. Захотелось громко, во весь голос ответить Вадиму Сергеевичу, что он его видит и слышит, но слова почему-то не шли из горла.

— Слышу, — наконец кое-как произнёс он и, напрягаясь, выговорил то самое главное, что ему сейчас надо было сказать во что бы то ни стало: — Дядя Гриша... в шахту... упал...

— Как в шахту? Где? — Вадим Сергеевич склонился совсем близко, так что Серёжа перестал видеть фонарь и другого человека, всё заслонила голова Вадима Сергеевича.

— В шахту, — повторил Серёжа, — провалился... Я за вожжами пошёл... Серко домой убежал...

— Вот новости! — пробормотал Вадим Сергеевич. — Где она, эта шахта, — не знаешь?

— Не знаю... Я искал, искал... Отдохнуть захотелось...

Голова Вадима Сергеевича исчезла, в лицо Серёжи опять светил фонарь.

— Саночкин! — услышал он голос недалеко от себя. — Быстро на дорогу! Собирай всех! Ракетница есть?

— Машина идёт! Из Собольского! — донёсся далёкий крик.

— Остановить! Во что бы то ни стало остановить! — закричал Вадим Сергеевич, и Серёжа услышал, как звонко взвизгнули его лыжи: должно быть, Вадим Сергеевич сам рванулся к дороге.

Скрипнули лыжи и под тем человеком, который нёс его, Серёжу.

— Ничего, малыш, теперь все хорошо будет. Теперь ты не беспокойся — тебя выручили, — слышал мальчик над собой ласковый голос лыжника.

— А дядю Гришу? — слабо спросил Серёжа.

— И дядю Гришу выручим. Видишь, сколько нас?

По небу пробегали светлые полосы, крутились, шарили среди звёзд, как прожекторные лучи. Потом внезапно в глаза Серёже ударил сильный сноп света и он зажмурился: ну да, это машину остановили, её фары светят...

А через несколько минут одно за другим перед Серёжей появлялись знакомые лица: вглядывался в него добрый и растерянный Семён Кузьмич, со страхом смотрел Женя, из-за его плеча выглядывал всегда серьёзный Гора и ещё кто-то в громадном полушубке. Откуда они все? И как узнали? — недоумевал мальчик и слабо позвал:

— Жень!

— Я здесь, Серёжа.

Женя шагал рядом. Серёжа его не видел, но слышал его шаги.

— Знаешь... Винтик у меня убежал... Я его...

Он хотел сказать, что побил Винтика, но услышал торопливый голос брата и умолк.

— Ты не беспокойся, Серёжа, — говорил Женя. — Винтик домой прибежал. Ещё твою варежку принёс. Мы по ней и догадались, что с тобой беда. Нам МТС вездеход дала, мы на нём приехали. Я тебе пришлю Винтика, только ты... — Женя хотел сказать «не умирай», но что-то сдержало его, и он поправился: — Только ты выздоравливай скорее...

— Я не больной... Чего мне выздоравливать.

— Ну, всё-таки... — пробормотал Женя.

Его оттёрли в сторону, а Серёжу положили в кузов машины, на разостланный мохнатый тулуп.

Отсюда, с высоты, Серёжа увидел вокруг себя много людей на лыжах, большой костёр, искры которого непрерывным потоком уходили в звёздное небо, и освещенные костром тёмные стены леса вокруг.

У борта машины стояли, прижавшись друг к другу, Женя и Гора и почему-то испуганно смотрели на него, Серёжу...

СИЛАЧЁВ НЕ СДАЛСЯ

Отправив Серёжу за вожжами, Силачёв не стал терять времени даром. Внимательно ощупав стенки шахты, он снова взялся за нож, — крепкий, солдатский нож с широким прочным лезвием, — и стал отыскивать трещины, расширять их и вбивать туда куски кнутовища, чтобы получилось какое-то подобие ступеней.

Время шло, а Серёжа не появлялся. Чего это он там задерживается? Дойти до лошади, снять вожжи и вернуться — дело не сложное. Можно управиться минут за десять-пятнадцать, а прошло уже никак не меньше получаса. Что с ним?

— Серёжа! Серёженька! — звал он, подняв голову вверх.

Никто не отвечал, ни звука, ни шороха не доносилось оттуда. «Ну и дела! — тоскливо размышлял Григорий. — Не отпускать бы его от себя! А куда денешь? Наверху стоять нельзя — замёрзнет. Вниз спустить, в могилу эту? Невозможное дело!»

У Силачёва мелькнула мысль, что племянник мог тоже провалиться в какую-нибудь ловушку. Надо выбираться своими силами и спешить ему на помощь.

Григорий попробовал подняться по сделанным ступеням, но они сразу поломались, не выдержав тяжести большого, крепкого тела. Эх, если бы у него была хоть какая-нибудь верёвка! Тогда он мог бы подтягивать себя рукой, упираясь в стену, и уж сумел бы добраться до жерди и выскочить на волю.