Большое кино

- Опять эти мелодраматические интонации! - Мадлон стряхнула пепел в нечто, воспроизводящее очертания штата Техас. - "Флэш" не публикует таких длинных статей. - Она принялась листать страницы.

Либерти задержала дверь носком ноги:

- Завтра в полдень я сдам остальное. - Дверь захлопнулась.

***

Она преодолела бегом последние два квартала Шестой авеню, чтобы успеть к десяти часам в "Кафе Рю де ля Пэ" в отеле "Сент-Мориц". За столиками на открытом воздухе сидели бизнесмены и туристы, а внутри скучал у окна один-единственный человек, рядом с чашкой которого лежал кожаный кошелек. Он аккуратно отпивал по глоточку кофе с молоком, отставив мизинец.

Бруно Верньер-Планк предупредил ее по телефону на безупречном английском, что сможет уделить ей всего несколько минут - в десять тридцать его ждут в музее "Метрополитен", где он будет давать консультации по поводу новой экспозиции "Американцы в Париже". Либерти подошла к столику, представилась и сразу перешла к делу:

- Генри Мур, Бранкузи и Китсия Рейсом сделали, пожалуй, больше всех остальных художников двадцатого века для того, чтобы поднять спрос на современную скульптуру и ее стоимость. Как вы прокомментируете отношение мисс Рейсом к связи между искусством и деньгами?

- Эта связь перед вами. - Он чуть заметно поклонился. Сама она не помышляет о деньгах, а только принимает чеки. Он ехидно улыбнулся.

Либерти мысленно сравнила его с фигуркой в швейцарских часах: твердость, точность, высокая цена.

- Правда ли, что вы скупаете работы мисс Рейсом потому, что в свое время, как бы это выразиться.., владели ею самой?

Он приподнял бровь и подлил себе в кофе горячего молока.

- Я действительно давно знаком с Китсией Рейсом...

- Сколько вы заплатили за первую приобретенную вами работу Китсии? Она подбодрила его очаровательной улыбкой.

- Ни сантима. Я вообще не плачу за ее работы.

- Не могли бы вы уточнить, на каких принципах строится ваше сотрудничество? - Либерти достала свой "Кэмел". Месье Верньер-Планк поднес к ее сигарете огонек тонкой серебряной зажигалки размером с ее мизинец.

- Когда она уехала на Звар, мне перешло все, что осталось в ее квартире на острове Сен-Луи. С тех пор я беру ее работы на реализацию и живу с процентов.

- Кто же знал тогда, что на нее стоит обратить внимание?

- Я, мадемуазель. - Он опять поклонился.

- Итак, вы держите в поле зрения все ее работы?

- Да, - ответил он не совсем уверенно.

- Может быть, не все, месье Верньер-Планк?

- Еще кофе, мадемуазель? - Либерти отказалась. - Некоторые произведения я не могу продать без ее разрешения.

- Какие?

- Например, цикл "Кассандра", а также некоторые другие.

- Где они экспонируются?

- Сейчас припомню. - Он приложил палец к виску, и Либерти обратила внимание на его запонки из розового мрамора уж не оригинальное ли изделие Китсии? - Здесь, в "Саду скульптуры", на Зваре, в художественном музее Кимбэлла в Форт-Уорте, в парижском "Бобуре", в вашингтонской Национальной галерее, в частных коллекциях по всему миру. Одна, кажется, есть у ее дочери.

- Вы знакомы с ее дочерью?

- Разумеется.

- Действительно ли тот, кто купит картины Китсии, не может их перепродать по собственному усмотрению?

- Вы очень хорошо осведомлены, мадемуазель. Нет, не может. Это специально оговорено.

- Как именно? - Либерти затушила сигарету.

- Если владелец изъявляет желание продать скульптуру, нам принадлежит право первого выбора.

- Почему такая толстая броня?

- Броня? Очень остроумно! Потому что у Китсии есть давние партнеры, которых она не хочет подводить.

- Кажется, с одним из них я только что познакомилась, - сказала Либерти с усмешкой.

***

Если кабинет Арчера Ренсома напоминал Страну чудес зимой, то кабинет Раша Александера больше походил на Черный лес: ковры, стены, плюшевые гардины - все было выдержано в темно-зеленых тонах, а мебель обита темно-коричневым вельветом. Либерти также удивило отсутствие стола: Раш сидел в кресле в стиле Ле Корбюзье, перекинув ногу через стальную трубку, игравшую роль подлокотника. При ее появлении он поднялся, как кобра из корзины - стремительно и бесшумно.

Она подала ему руку.

- Не могу выразить, какое это для меня удовольствие - снова с вами увидеться! - Раш усадил ее на диван, а сам уселся в кресло напротив и опять перебросил ногу через подлокотник.

Этой позой он как будто демонстрировал собеседнику свою доступность.

Оглядевшись, Либерти спросила:

- Где же ваш стол руководителя? У Ренсома я заметила пюпитр в стиле Людовика Пятнадцатого - вам неплохо бы заиметь что-либо подобное.

- Восхитительная наблюдательность, но я предпочитаю переносной столик. В детстве у меня вообще не было стола, впрочем, как и всего остального, - и я научился удерживать книги и тетради на дощечке. Так возникла привычка, которой я верен до сих пор. К тому же письменный стол стесняет движения. А вы сегодня еще очаровательнее! И эта мини-юбка - как смело!

- Не смелее того, что было вчера на вашей дочери. Кстати, она уже пришла в себя?

Раш пристально посмотрел на гостью:

- Она в полном порядке, но, боюсь, не сможет с вами встретиться, как планировалось...