Большое кольцо

Уехали сыщики, а вот неприятный осадок в душе остался. Не зря ведь наведались, ох не зря… А что делать, идти и всем тем, о ком шла речь, докладывать, что вот, мол, приезжали тут, вами интересовались? Не догадываетесь случайно почему? Ничего ведь конкретного не имел на руках подполковник, никаких компрометирующих или хотя бы что-то подсказывающих фактов, за которые можно было бы зацепиться. Подумал и решил молчать, будто ничего не случилось. И своим «штатным» тоже молчать велел.

А ведь если бы, что называется, приперли подполковника к стенке, поставили перед выбором: давай либо — либо! — у него нашлось бы о чем порассказать… Хорошо знал он тех, с кем приходилось дело иметь. Догадывался, и какие сумасшедшие деньги за всеми этими затянутыми жалюзи окнами ворочаются. Видел он и постоянно навещающих поселок гостей. Специально следил за порядком и даже нанимал целые бригады приезжих молдаван, таджиков, белорусов, готовых где угодно, особенно в голодное зимнее время, хоть копейку сшибить на пропитание. И те регулярно скребли-чистили покрытые асфальтом улицы, подъездные площадки, чтоб вереницы «крутых» машин чувствовали здесь себя комфортно. И за это всякий раз получал подполковник особую благодарность, причем довольно существенную. Не жались хозяева, отстегивали со своих доходов-то…

Словом, новая часть поселка, резко контрастирующая со старой его частью, где вдоль пыльных улочек на малых сотках тесно грудились обычные одноэтажные дома деревенского типа и летние дачи, обнесенные заборчиками из крашеного штакетника, представлялась подполковнику своеобразным государством, которое он должен всеми силами охранять от проникновения «нарушителей». Как встарь, как на таджикско— афганской границе.

Надо быть полным болваном, чтобы лишиться такого жирного куска!

Вот так рассуждал Иван Иванович Черепухин, так он и действовал, не разделяя интересы хозяйские и свои собственные и боясь больше всего на свете не своего начальства, а возможного недовольства подопечного «контингента». Начальство что? Ну уволит. А эти в порошок сотрут. Если захотят.

И он на всякий случай решил удвоить свое внимание по охране вверенных ему, кажется, самой судьбой объектов.

3

Когда Филипп Агеев с его постоянным напарником Николаем Щербаком, свободным от дежурства в Люберцах, приехали в Крошкино, уже темнело. Шел пятый час вечера, январский день хоть и прибавился, но ненамного. Проведя небольшую разведку накануне, Филя уже знал, где находится отделение милиции, где отдыхают сторожа, где и в какое время включается уличный свет, и вообще, каков образ жизни и официальный порядок в этом, можно сказать, автономном жилом массиве. Приглядел он заодно и удобный наблюдательный пункт. Примерно в трехстах метрах от «замка» Фатимы возводилось нечто похожее. Строили интересно — огромный деревянный сруб снаружи обкладывали фигурным кирпичом и специальной керамической плиткой, которую готовыми блоками привозили в целлофановых упаковках и поднимали наверх автокранами, стараясь не задевать при этом роскошные, бронзовые на солнце сосны, которые высились практически на каждом участке. Богатенько и со вкусом, как говорится.

Дисциплинка, что отметил Филя, наблюдая за маневрами дешевой рабочей силы, судя по всему, белорусов, была здесь не ахти. И где-то ближе к сумеркам стройка затихала. Оставались сторожа, которые отсиживались в утепленном вагончике. Видно, и хозяевам было некуда спешить, и строители не торопились. В других местах чаще всего и по ночам пашут, при свете прожекторов.

Короче говоря, каким образом проникнуть в строящийся объект, ни Филю, ни Щербака учить было не надо. Вооруженные необходимой специальной техникой визуального наблюдения и прослушивания, они устроились на самом верху огромного дома и стали изучать интересующий их дом и обширный участок. Отметили видеокамеры слежения, установленные на стенах особняка и по углам ограды. Кстати, очень дорогое удовольствие. Убедились, что охрана, состоявшая, похоже, из лиц кавказского происхождения, из дома практически не показывается. За довольно длительное время только двое и появились — походили, покурили и ушли обратно в дом. Никаких собак во дворе тоже не было видно, не слышно и лая. Вероятно, по мнению охраны, вполне хватало и видеокамер. Но среди них вряд ли имелись приспособленные для ночного наблюдения. И если это так, то и главная работа могла быть проведена здесь только в ночное время. Опять же если не появятся собаки. Говорил ведь Никитину начальник поселкового отделения милиции, что их специально привозят из какого-то питомника.

Но в любом случае, рассуждали сыщики, самое сегодня рабочее для них время — это ночь, вот отсюда и придется танцевать.