Большое кольцо

Парень промолчал, только засопел громче, будто обиженный.

— Да-а… — продолжал Голованов. — Ну против тебя, голубь, набралось уже достаточно. Вот приедем, тебе столько предъявят, что мало не покажется… Но я другого не пойму. Ладно, дадут тебе срок, сядешь отдохнуть… Дома у тебя своего нет. Значит, что же? Маринку твою, ежели подкормить… А что, ей тогда дорожка одна — в бордель, Семешку бритого ублажать… Либо Митяя. А вот Наташку жалко. Куда девчонка-то денется, только на улицу, в нищенки, а с ее здоровьем? Эх, козел ты, Витек! И на что рассчитываешь?..

Услышав какие-то непонятные горловые звуки, Сева глянул вбок. Мутенков ерзал на сиденье, будто пытался освободить руки, скованные браслетами. Голова его была закинута на спинку сиденья, и он словно пытался что-то выкрикнуть, заорать, выматериться, но у него не получалось — видно, судорога перехватила горло. Сева коротко, но несильно, врезал ему по животу ребром ладони. Парень вмиг согнулся. Часто задышал, наконец поднял голову. Сопли, слезы и слюна перемешались на его багровой физиономии с приплюснутым, как у поросенка, носом.

— Эва, — презрительно сказал Сева, — посмотри на себя, мужик называется! — и повернул в его сторону зеркало заднего обзора. — Смотри, смотри, герой, твою мать! Мальчишка сопливый. Одним махом целых три жизни перечеркнул на хрен. И кто ты есть после этого? Ну, хочешь услышать, кто ты такой?

Сева потянулся к магнитофону и включил воспроизведение записи, сделанной им ранее. Искоса стал наблюдать за мимикой Мутенкова.

Сперва тот слушал разговоры, не вполне понимая, кто и о чем говорит. Потом что-то его будто стукнуло, он насторожился, недоверчиво посмотрел на Голованова, снова, открыв рот, уставился на магнитофон. А когда разговор пошел не о телках, а о делах, даже как-то съежился, голову втянул в плечи, стал меньше размерами, что ли.

Голованов наблюдал за этой метаморфозой и внутренне посмеивался, хотя внешне оставался таким же строгим и суровым. Наконец запись кончилась. Сева поставил на перемотку, резко спросил:

— Я ж говорю — козел! Понял теперь, где вы у нас? — и, оставив руль, кинул два пальца одной руки на два пальца другой, изобразив решетку, которую и сунул прямо под нос парню. Снова взял руль. — Ну Семешку вашего мы взяли. А другой хоть и убег, да мой кореш его хорошо запомнил. Съездим завтра в этот «Платон» и заберем. И по печени парочку разков заденем, чтоб больше не дрыгался. Кто там, в той кулинарной лавке в Жулебине, молдаване, что ль, устроились?

Мутенков подумал и кивнул. «Уже хорошо, — подумал Сева. — Продолжим наводить мосты…»

— А скажи ты мне, Витек… только честно… что у тебя, такое уж говно Маринка-то? Чего ты с этим татарином, который уже сегодня на первом же допросе заложит тебя со всеми твоими потрохами, чтоб самому отмазаться, по телкам бегаешь? Сами ж говорили, — он кивнул на шелестящий перемоткой магнитофон, — что грязные, блин, шалавы, а? Или ты у него шестеришь? Куда прикажет, туда и бежишь? Опять же и этот отпуск среди зимы…

— Да нет… — даже как бы обиделся за партнера Мутенков. — У нас типа нормально все. Не, в натуре! — он повернулся к Голованову, чтобы казаться убедительней. — А про отпуск — это не он…

— А-а, Ну конечно, Митяй велел, — спокойно заметил Сева, не отрывая взгляда от дороги. — На службе-то не получается бомбить лохов без перерыва, а тут — лафа, гуляй не хочу! Так, что ли? — он с насмешкой посмотрел теперь на парня и увидел, что у того даже челюсть отвисла от какого-то суеверного страха. Значит, попадание в яблочко.

И теперь, чтобы не потерять инициативы, надо было дожимать парня. Забыть на минутку про Митяя, чтобы потом вернуться, когда у Мутенкова уже не останется иного выхода, кроме как колоться, причем поскорее, пока за него этого не сделали другие…

И снова Голованов вернулся к больной для парня теме семьи. Тут он и сорвался, наконец стал доказывать, что на те гроши, которые получает, ни семью, ни жилье содержать нельзя. Вот и приходится поэтому… Сева не мог не посочувствовать и тут же плавно перешел к офицерским погонам, выяснив, что затея конечно же была не его, не Виктора, понятное дело. Значит, опять подошла очередь Митяя.

И Сева напомнил фразу из записанного разговора насчет следака, которого поили водярой. Вздрогнул Мутенков, забыл уже об этом. А Сева спросил, кто велел им уделать парня? Опять, что ли, этот Митяй? Но парень теперь глухо молчал.