Большое (не космическое) путешествие

Хорошо, что каникулы закончились. В последние дни я чуть до ручки не дошла – а когда по поручению бабушки в воскресенье на рынок отправилась, мало того, что промокла вся, так даже Лизу Ващенкову, к которой я, ища компанию, с горя сунулась, не удалось вытащить. Захожу в подъезд и ещё на лестничной площадке слышу голос её мамы:

– «ЛИсных» – «лИсных»? От слова «лис», а не «лес»? – кричит она.

– Да я нечаянно, нечаянно так написала, – рыдает Лиза.

– Ты не только над матерью сейчас издеваешься! Ты сама над собой издеваешься!

Наверное, Лиза под надзором мамы природоведение пыталась делать. Я-то ещё до каникул задание в рабочей тетради выполнила, и, уж, конечно, никогда в голову бабушке бы не пришло его проверять.

Я от греха подальше поскорее выскочила обратно на улицу и отправилась на рынок одна.

– Хотела бы я, чтобы мама вернулась и мы, наконец, смогли жить вместе, – вернувшись с рынка и зайдя в большую комнату, где сидела бабушка, говорю я.

Мне совершенно отчётливо представляется, как мама, вместо того, чтобы сидеть в офисе в Москве, вместе с другими родителями режет торты на новогоднем чаепитии.

Раньше я не любила, когда мама появлялась в школе – не потому, что стеснялась её, просто в присутствии родителей невозможно расслабиться. Они вечно начинают задавать всякие не имеющие к делу вопросы вроде: «А почему это у тебя оторвана пуговица?» или «А у вас мальчики всегда так себя ведут?».

Не то чтобы моя мама прямо такое говорит, но вы понимаете, что я хочу сказать – лучше всего, когда родители отдельно от школы.

А сейчас мне это как-то безразлично, лишь бы мама была здесь.

Придя однажды в школу, Люба, у которой через два месяца день рождения, сообщает, что если она хорошо закончит четверть, родители дадут ей денег, чтобы она пошла с друзьями туда, куда сама хочет. Все тут же навострили уши, гадая, кого она позовёт, и, конечно, подумали, что ничего себе у неё родители.

То есть, я не умею читать мысли, но знаю точно, что ни у кого больше родители так не поступили бы.

Потом я вспоминаю, что уже через неделю надо будет поздравлять маму с её днём рождения. Наверное, можно испечь торт, который мы последний раз готовили на трудах.

Готовить мы начали в этом году, и сразу после первого урока Юлия Евгеньевна, учительница, заявила, что мы не младенцы, чтобы зацикливаться на азах, и теперь каждый сам выбирает блюдо, которое приготовит.

Ещё перед началом каникул мы с Наташей, полистав кулинарные книги, договорились испечь торт из заварного теста со сметанным кремом. Cказать, что получилось вкусно – значит ничего не сказать, даже слёзы на глаза навернулись, пока я проглатывала свою крошечную порцию.

Труды вдохновили меня, потому что до сих пор я не знала, что бы такое приятное сделать для мамы. Вечером накануне двадцать восьмого числа, которое приходилось как раз на субботу, я очень старалась: дорисовала, во-первых, открытку, а во-вторых, испекла торт.

Утром в субботу я немного беспокоилась, поджидая маму утром (в пятницу вечером пораньше вырваться с работы, чтобы сесть в электричку, ей не удалось). И тут позвонила она сама, велела спускаться минут через двадцать.

– А бабушка?

– Бабушка пусть тоже спускается.

Во дворе стоит незнакомый красный автомобиль, а мама машет мне оттуда с переднего сиденья. А рядом с ней за рулём – мужчина.

Глава 7

Я, наверное, целую минуту стою возле машины, не зная, что делать дальше.

Я вообще стесняюсь незнакомых людей. Не тех, что просто мимо проходят по улице. И не тех, кто приходит в дом менять батареи – я ведь сама решаю, вступать с ними в разговор или нет. А тех, с которыми приходится общаться, хочешь того или нет.

Когда нужно в кино купить билет, я и то медлю, ведь надо обратиться с просьбой к незнакомой женщине, сидящей на кассе. А в лунинском бассейне тётка, сидящая возле турникета, вообще может швырнуть тебе в лицо твою справку и гаркнуть, что она недействительна. Когда взрослые так себя ведут, я точно так же себя чувствую, как бывает, если на улице на тебя ни с того ни с сего начинает лаять какая-нибудь собака. Сердце колотится, как ненормальное, и слёзы против воли к глазам подступают.

Но дело не только в грубости, потому что большинство людей, если разобраться, не такие. Просто настороженность испытываю к незнакомцам, ничего не могу с собой поделать.

В общем, стою у машины, переминаясь с ноги на ногу, и не знаю, как дальше быть.

Мужчина, довольно-таки ничего собой, мне улыбается, но от этого не легче – даже, может, и наоборот. Впадаю в ещё большую стеснительность.

– Коля, она, кажется, не знает, как дверь открыть, – слышен голос мамы.

Мужчина, опустив стекло, высовывает руку и пытается нащупать ручку.

– Ты отойди пока – я попытаюсь отъехать, а то даже выйти отсюда не могу, – говорит он мне, и машина медленно двигается задом наперед. Мужчина выходит из машины и открывает передо мной дверь.

Я ныряю на заднее сиденье в полном замешательстве.

– Здравствуйте, – вежливо говорит бабушка, залезая вслед за мной.

– Здравствуйте, – кивает мужчина, слегка улыбаясь. – Николай.

– Алевтина Николаевна.