Большое путешествие

У меня стали ужасно болеть шея и плечо: каждое утро около пяти часов я просыпалась от нестерпимой боли в правом плече и руке. Я страдала от воспаления нерва, хотя тогда еще об этом не знала. Будь я осмотрительнее, мне следовало бы вообще перестать заниматься серфингом, чтобы все прошло, но тогда мне это и в голову не приходило. Оставалось всего три дня, и я не хотела терять ни минуты. Я каталась на волнах, стоя на доске, и всячески демонстрировала свое мастерство. По ночам же не могла сомкнуть глаз от боли. Однако я по-прежнему надеялась, что все пройдет, как только мы уедем из Гонолулу и я перестану заниматься серфингом. Как же я ошибалась! Мне суждено было страдать от неврита и терпеть невыносимую боль следующие три недели.

Белчер, казалось, ничуть не рад встрече. Похоже, он успел пожалеть, что дал нам отпуск. Пора приниматься за работу, заявил он. “А то некоторым лишь бы прохлаждаться. Бог ты мой! До чего же ловко устроились: ничего не делать, а денежки получать!” Он как-то упустил из виду, что и сам неплохо отдохнул в Новой Зеландии и с неохотой расстался с друзьями.

Мистер Дж. Хайам, полковник Кристи, премьер Британской Колумбии Джон Оливер, майор Белчер, Агата Кристи и мистер Бейтс (слева направо).

Боль не утихала, и я отправилась к доктору. Толку от него не было никакого. Дал мне какую-то жгучую мазь, которую нужно было втирать в локоть, если станет хуже. Кажется, в состав входил красный перец: мазь едва не прожгла в моей коже дыру, но ничуть не помогла. Мне стало совсем тошно. Постоянная боль изматывала. Рука и плечо начинали ныть рано утром. Я вставала с постели и слонялась по комнате: казалось, так немного легче. Боль отступала на час-другой, после чего возвращалась с двойной силой.

Зато из-за боли я и думать забыла о деньгах, хотя нам уже приходилось туго. 1000 фунтов Арчи почти закончились, а ведь надо было как-то прожить три недели. Мы решили, что я откажусь от поездки в Новую Шотландию и Лабрадор, а вместо этого поеду в Нью-Йорк, когда кончатся деньги. Там я погощу у тети Касси или Мэй, пока Арчи с Белчером инспектируют питомники черно-бурых лисиц.

И даже в таком случае все было не так просто. У меня хватало денег на гостиницы, но еда стоила дорого. Но я изобрела хитроумный план: стану наедаться за завтраком. Он стоил всего доллар – в те времена около четырех шиллингов на наши деньги. Так что буду завтракать в гостиничном ресторане и брать все, что есть в меню. Надо сказать, придумала я замечательно. За завтраком ела грейпфрут, иногда папайю. А еще гречишные оладьи, вафли с кленовым сиропом и яичницу с беконом. Из столовой я выходила, объевшись, как удав. Но зато этого мне хватало до вечера.

Сувенир из Канады.

За время нашей поездки по доминионам нам сделали кое-какие подарки: чудесный синий коврик с животными для Розалинды (мне не терпелось как можно скорее повесить его у нее в детской) и всякую всячину – шарфы, еще один ковер и так далее. Среди прочих подарков оказалась и огромная банка с мясным экстрактом из Новой Зеландии. Мы повсюду возили ее с собой, и теперь я поблагодарила себя за предусмотрительность: эта баночка не дала мне пропасть с голоду. Я ужасно жалела, что не была любезнее с Осушителем: тогда бы он заставил меня взять с собой дегидрированную морковь, говядину, помидоры и прочие продукты.

Когда Белчер и Арчи уезжали ужинать с членами торговых палат или на любое другое официальное мероприятие, я ложилась в кровать, звонила в колокольчик, говорила, что мне нездоровится, и просила принести большой кувшин кипятка – лекарство для желудка. Потом добавляла в кипяток мясного экстракта и до утра была сыта. Моей замечательной баночки хватило на десять дней. Разумеется, иногда меня тоже приглашали на ланч или на ужин. Это был настоящий праздник. Особенно мне повезло в Виннипеге, где дочь одного из городских сановников заехала за мной и отвезла на ланч в очень дорогой отель. Давно я так не пировала. Я не отказалась ни от одного блюда, которые мне предлагали. Моя спутница же ела очень мало. Уж не знаю, что она подумала про мой аппетит.

Кажется, именно в Виннипеге Арчи отправился с Белчером с инспекцией по элеваторам. Разумеется, нам следовало бы знать, что тому, у кого каверна в легком, нельзя и близко подходить к элеваторам, но, кажется, тогда ни мне, ни Арчи это и в голову не пришло. Вернулся он со слезящимися глазами. Вид у него был такой больной, что я не на шутку встревожилась. Переезд в Торонто на следующий день Арчи выдержал, но, добравшись туда, слег окончательно, и о том, чтобы продолжать путь, не могло быть и речи.