Большое собрание преданий, сказок и мифов западных славян

Ян Неруда, одинаково блестяще владея чешским и немецким языками, некоторое время работал учителем чешского и немецкого языка. Как журналист, он начинал работать в немецких изданиях и только позже – в чешских. Чешский язык он осознанно выбрал языком своего творчества, несмотря на советы друзей творить на немецком, что принесло бы ему большую известность и славу. Его мечта выражена в словах: «Я хотел бы светить человечеству дальше!»

Ян Неруда прожил 57 лет, скончался в Праге от тяжелой болезни и похоронен на Вышеградском кладбище.

Его выдающийся поэтический талант нашел свое выражение в песнях и балладах. Но наряду с этим ему приходилось писать много фельетонов, эссе, зарисовок, приносивших ему заработок. Некоторые критики высказывали сожаление, что такому большому поэту приходилось создавать газетные фельетоны в качестве послеобеденного десерта, потребляемого «господами Кнедличковым и Вепржичковым вместе с черным кофе». Но читали его не только сытые обыватели, а и те люди, которые не всегда имели на обед простой кусок хлеба.

Его поэзия рождалась из глубин народных, он «взял слова с улицы, немытые и нечесаные, и создал из них поэзию вечности» (Ф. Шальда).

Неруду порой упрекали, что он разменивается на мелочи. Но мелочи эти – отражение души и жизни народа, это те грошики, которые простые люди берегут, как что-то самое насущное.

Чешский поэт, лауреат Нобелевской премии Ярослав Зейферт так сказал о творчестве Яна Неруды: «Я часто думаю о Яне Неруде. Поэт «Простых мотивов» и «Пятничных песен» сумел вложить в свои стихи столько любви, воодушевления и искусства, что этот заряд, как любят говорить сегодня, перенес эти стихи во всей их свежести почти через целое столетие».

Яна Неруду много переводили на русский язык, хорошо известны его «Малостранские повести» и ряд других произведений. В этом издании публикуется лишь несколько тех самых драгоценных «грошиков» его народной поэзии, в которых предстают черты так любимого поэтом чешского народа.

Баллады

Детская баллада

Мать вздремнула на рассвете,

Детка в страхе в тьму вгляделась —

в ее ножках Смерть уселась.

Крошка-Смертька, сама детка,

на головке бел веночек,

в рубашонке хило тело,

в маленьких руках сачочек

как для ловли мотылечков,

словно палочки ручонки,

желтый лобик, как из воска,

дыры вместо глазок острых.

«Пойдем, милая малютка,

ненадолго, на минутку,

на солнышке порезвиться,

с ангелками в танце слиться,

как две белых голубицы».

«Мамочка мне не дозволит,

ах, уйти бы мне от боли!»

«Пойдем, детка, пойдем, крошка,

помогу тебе немножко,

боль забудет к нам дорожку,

ангелочки поджидают,

с тобой в небе полетают».

«Мамочка не даст уйти мне —

Вот-вот голову поднимет».

«Пойдем, детка, пойдем птенчик,

Иисус зовет младенчик,

и Небесная Царица

тебя просит возвратиться,

и зовет твоя святая:

«Где ты, дочка золотая?»

«Пойдем тихо, не мешая,

мамочку мы не разбудим,

мучить лишний раз не будем,

дремлет, тяжело вздыхает,

грудь ее тоска сжимает,

а проснется – зарыдает».

Баллада старая-старая

Руки ломала, вдоль речки ходила,

На камень упала, дочь породила.