Большое собрание произведений. XXI век

– Я не знаю. Он что-то тебе напишет.

– Что, Рая, что он мне напишет? Это я что, в очереди должна к нему стоять?

– Не надо. Тебя пропустят.

– Кто?

– Все. Они тебя увидят – они пропустят.

– И что я должна сделать?

– Ой! Дай ему какую-нибудь бумажку, он что-то на ней напишет.

– Что, Рая? Что он должен написать? Я должна ему продиктовать?

– Он сам напишет.

– Что?

– Откуда я знаю. Он всем пишет. Подсунь бумажку. Он тебе напишет…

– Что?

– Он сам придумает.

– А если какую-нибудь гадость, как я Лёне покажу?

– Значит, не покажешь.

– Как я могу не показать? Мы столько лет вместе, как я могу не показать, тем более он всё равно найдёт.

– Что ты боишься? Ты уже на костыле. Что он тебе такое напишет, что ты не сможешь показать Лёне?

– Рая… Рая… Ты вчера видела по телевизору? Они все теперь только об этом и пишут. У них какое-то воспаление.

– Он такого не напишет. Я его знаю давно.

– Ты же говорила, что он редко приезжает.

– Сейчас редко, да…

– Ну вот… Между приездами их так портят, Рая. Они сейчас только об этом и пишут.

– Ну, тогда он просто распишется.

– А если он что-то ещё начнёт?..

– Вырви…

– Хорошо… Граждане, дайте инвалиду без очереди на костыле… Молодой человек, вот Рая просит, чтобы вы ей что-то подписали.

Я пишу: «Раечка! – так звали мою маму… – Будьте здоровы!»

– А, ну, тогда и мне что-то напишите… Мусе.

Я пишу: «Муся! Не доверяй Лёне! Пусть знает – я тебя любил, люблю и буду любить. Мои руки, руки тебя помнят. Сердце, сердце ноет. Пусть его утешает, что мы редко видимся. Целую тебя, Мусенька, и, так и быть, жму руку Лёне. Всегда рядом, всегда… Пиши, Муся. Твой…»

– Рая! Ты видела, что он написал! Они все испорчены до мозга костей. Они помешаны на этом сексе. Его руки меня помнят. Как тебе нравится… Хотя я была в Ялте в 68-м году… Может, действительно… Я уже не помню… Рая, пусть эта записка пока полежит у тебя…

– Что значит «пока»?

– Я хочу его жене показать.

– Эй, девочки! – закричал я. – Верните автограф! – но было уже поздно.

* * *

В отношении между людьми главное – расстояние.

На каком расстоянии у тебя друг, враг.

Близкий, но глупый.

Далёкий, но умный.

На каком расстоянии друг или начальник.

Близость измеряется не родственностью, а расстоянием.

Кого-то ты держишь на расстоянии вытянутой руки.

Кого-то – на расстоянии телефонного звонка.

Кого-то – на расстоянии междугороднего телефона, SMS, электронной почты.

Эти расстояния устанавливаются сразу.

И не изменяются.

Но неожиданно пропадают с приездом или отъездом.

Свобода – это расстояние между людьми.

Пусть автор не обижается!

Где-то кто-то что-то хорошо сказал.

О чём-то.

Что – не помню.

Но так хорошо сказал!

Как раз об этом.

Очень хорошо сказал.

Когда кто-то хорошо о чём-то говорит, чем это хорошо?

А тем, что тебе уже об этом можно и не говорить самому.

Уже сказано.

И сказано хорошо.

Запомни и пользуйся.

Думай над другим.

Формулируй, обрывай лишнее, полируй.

Закругляй, чтоб формула гладко шла, без сопротивления, в память входила и ложилась вплотную.

Когда об этом надо сказать.

Она и из тебя выскакивает без сопротивления.

Вначале ты и автора помнишь.

Потом забываешь.

Фамилия мешает…

Она же в формулу не входит, она торчит и срывается, пока формула скользит туда-сюда.

И автор пусть не обижается.

Чего ему обижаться?

Мы же детей своих в суворовское училище отдаём, жене отдаём.

Что же, он будет всюду с отцом таскаться?

Вперёд одному легче.

Гости из будущего

В Одессе в старое время, то есть в советское время, мы что-то у кого-то отмечали за праздничным столом.

Компания – человек десять.

Часть сидела на кушетке.

А за их спиной пара спала под покрывалом.

Были на пляже.

Выпили.

И спали мертвецки.

И вдруг в разгар веселья они зашевелились.

И очень бурно.

И очень громко.

Со стонами и криками.

С воплями:

– Тебе хорошо?

– Мне хорошо!

Или они нас не видели.

Или они думали, что мы думаем, что мы их не видим.

Чёрт-те что!!!

За спиной.

Вместо того, чтоб заглушить их, все замолчали.

А они – яростно и тяжело дыша…

Мы, которые сидели на кушетке, не могли удержать рюмку.

Меня била в спину чья-то нога или голова.

Ужас! Стон! Стыд!

Мы, как нас учили, не замечали.

Но как ты не заметишь ногу на своём плече?

Кто-то перекошенно процедил:

– Вот такая любовь!

Под крики:

– Не так! Нет, так! Левее! Вот так! – мы выскочили с рюмками.

Я думаю, какое это было противное и старое советское время.

Кто сейчас на это обратит внимание!

Я уже тогда понял – это гости из будущего.

Женщина, которую я не в силах убедить

Ты – женщина, которую я бессилен убедить.

Как ты можешь мне быть близкой – женщина, которую я бессилен убедить.

Я говорю, говорю, говорю.

А ты молчишь, уверенная в своей правоте, женщина, которую я не в силах убедить.

Разве я прощу тебе это.

Я же муж твой.

Как же я люблю тебя, женщина, которую я не в силах убедить.

Как же нам жить вместе, когда то, за что я люблю тебя, так непреодолимо.

Сколько раз ты плакала, пытаясь убедить меня.

Сколько раз я напивался, видя тебя там же, где оставил.

– Зачем ты ломаешь меня, – говорила мне женщина, которую я не в состоянии убедить.

И не в силах заставить.

Закончились слёзы.