Большое сватовство или как найти тысячу и одно приключение (СИ)

В замочной скважине послышалось скрежетание, и кто-то стал поворачивать ключ. Схватившись за подоконник руками, я резко сиганула вниз, повиснув. До балкона, на который мы обычно выходим из гостиной, оставалось совсем немного, но впервые за эти минуты в глубине души блеснул страх. Что будет, если папочка узнает о побеге?

Да какая разница! Я совершеннолетняя, и он не имеет права держать меня где-то насильно.

Крепко сжав челюсти и приготовившись к удару, я разжала пальцы. На пару секунд захватило чувство полета, разбившееся вдребезги при ударе голых ног о мрамор. Тихо ойкнув, отползла в сторону, туда, где была тень, в которой меня будет трудно разглядеть. Из окна моей спальни выглянула спокойная Розали. Задержав взгляд на одном из деревьев, она тихо рассмеялась, а потом скрылась внутри. Иногда этот человек бывает очень хорошим.

Подождав еще несколько минут на всякий случай, вылезла и осмотрелась. Правая нога жутко горела, будто я ее сломала.

— Прекрасно. Конечно, как могло быть иначе, — слезы не заставили себя долго ждать, застелив глаза, но, стараясь быть сильной личностью, я пыталась сдержаться. В том-то и было дело, что с самоконтролем у меня непорядок. Зато на воздухе сижу и не в своей комнате. Кажется, именно этого я и добивалась.

Вокруг стояла сильнейшая тишина, плясавшая на струнах души, так что в начале я даже порадовалась открывшейся двери, но резко пришло осознание, заставив крепко-крепко зажмуриться, готовясь выслушать гневную тираду папочки. Но ничего не происходило. Я вообще ничего не слышала, кроме чьего-то мерного дыхания.

— Адель, скажи, ты специально находишь себе неприятности на голову на каждом шагу? — тихий смешок Долохова быстро вернул в реальность, заставив попятиться, что не получилось из-за горящей ноги. — Хотя, меня удивляет, что с твоим везением и неуклюжестью это произошло только сейчас.

Он опустился рядом и стянул с рук перчатки, глядя прямо в глаза. Интересно, он хороший легилемент? Взгляд все-таки гипнотизирующий.

— Как вы узнали, что я здесь?

— Слышал, как что-то рухнуло. В догадках было две вещи, ты и мешок картошки.

— Да что вы, — язвительно отозвалась, отворачиваясь к парку. Несколько секунд мы оба молчали, а я, в дополнение ко всему, кусала губу, чтобы вообще никак не показать, что мне больно. Не вышло.

Настолько ушла в свои мысли, что не заметила, как он взмахнул палочкой, что-то прошептав. Очнулась, только когда ногу окутала приятная прохлада, исчезнувшая вместе с болью через пару мгновений.

Подняв взгляд на Долохова, увидела, что он садится рядом, тоже о чем-то думая.

— Спасибо.

— Знаешь, мне начинает казаться, что я должен быть здесь, дабы выполнять обязанности Фрэнка.

— У него одна любовь на уме, — я усмехнулась, заламывая руки и отворачиваясь. Отчего-то было неловко.

— Такая розовая-розовая, — серьезно ответил он, — хотя, как будущий глава, он должен вас оберегать. Странно, что забывает об этом.

— Братишка считает, что мы достаточно сильны и продвинуты для самозащиты. Может, надеется, что таким способом найдем себе достойные партии.

— Это глупо, — кивнул Долохов, — но что-то мне подсказывает, у Розали получилось.

— Сплюньте.

— Ты необычная девчушка, — резко изменившимся голосом, еще тише заговорил он, — и ты, и сестра — вы будто не из этого мира.

— Если все странное считать инородным, будет много споров в общественности, — я попыталась увести тему от столь скользкой дорожки, повернувшись к нему на секунду, — к примеру, я ведь считаю Эллу странной, но ведь не собираюсь изучать под микроскопом.

— И почему же она странная?

— Слишком необычайно вешаться на шею собственному дядюшке и угрожать другим девушкам.

— О, это как раз, самая распространенная ситуация, — глядя на меня с интересом, ответил он. — Она угрожала тебе?

— Если смотреть со стороны, то ей угрожала я. Почему вы смеетесь? — удивленно наклонив голову, я дернула носом. Черт, тот поход в больницу и сидение в холодной луже принесли мне только сильнейший насморк. Ничего не чувствую.

— Сегодня она как раз жаловалась мне на негостеприимность британцев.

— Значит, в России нормально оскорблять семью, у которой живешь? — мгновенно распалившись, я по привычке чуть приблизилась к Долохову, но, встретившись с ним глазами, тут же отскочила. Не нравится мне этот взгляд, ой как не нравится.

— Она слишком избалованная. Ты могла сразу рассказать о ее поведении, а не поощрять его молчанием.

— Но, мистер Долохов, ей восемнадцать, а мне семнадцать. Она старше и должна вести себя приемлемо, хотя бы по меркам магглорожденных, если о другом воспитании и речи не идет.

— Не я ее воспитывал, — скупо заметил он, поднимаясь и протягивая мне руку. — Тебе лучше вернуться, чтобы не злить лорда Лестрейнджа.

Какой же он все-таки противный.

***

Прямо на следующее утро папочка зашел в комнату, постоял возле починенного Долоховым окна (палочку у меня, как понимаете, тоже забрали), нахмурил бровки и сказал, что я свободна. Ага, после вчерашнего как-то не очень и хочется. Но состроив радостную гримасу, чмокнула его в щеку.