Большое волшебство

Я однажды написала книгу, чтобы спасти себя. В ней я описала свою поездку, чтобы как-то осмыслить путешествие и неразбериху в собственных чувствах. Единственное, что я пыталась сделать этой книгой, так это разобраться в себе самой. Мало-помалу, однако, получилась история, которая точно помогла разобраться в себе многим людям, но я не ставила себе такой цели. Если бы я села писать «Есть, молиться, любить» с единственной целью помочь другим, получилась бы совершенно другая книга. Могла даже получиться невыносимо нудная книга, которую невозможно было бы читать. (Ладно, ладно, признаюсь, многие критики и так называют «Есть, молиться, любить» невыносимо нудной книгой, которую читать невозможно, но я-то сейчас не об этом! Я о том, что писала эту книгу для своих целей, и, может быть, именно поэтому в ней ощущается подлинность, а в конце концов она даже оказалась полезной для многих читателей.)

Возьмем, кстати, хоть эту книгу, которую вы сейчас держите в руках. «Магия творчества» – это руководство по самосовершенствованию, согласны? Но, при всем уважении и даже любви, я и эту книгу писала не для вас. Я писала ее для себя. Я писала эту книгу для собственного удовольствия, потому что мне правда страшно интересно размышлять о творчестве. Мне было приятно и полезно медитировать, обдумывать эту тему. Если то, что я написала, в конечном итоге поможет вам, буду счастлива. Превосходный побочный эффект – вот что это будет. Но по большому счету я делаю то, что делаю, потому что мне нравится это делать.

У меня есть подруга, она монахиня и всю жизнь работает, помогая бездомным в Филадельфии. Эта женщина просто святая. Всю жизнь она без устали защищает бедняков, страдальцев, заблудших и неприкаянных. И знаете, почему ее деятельность так плодотворна? Потому что ей нравится этим заниматься. Потому что для нее это в удовольствие. Иначе ничего бы не получилось. Иначе это было бы тяжким бременем и мученичеством. Но сестра Мария Скаллион не мученица. У нее радостная душа, и она совершенно искренне получает удовольствие от такой жизни, которая наилучшим образом соответствует ее натуре. Так уж получилось, что попутно она заботится о множестве других людей, но каждый чувствует, что эта миссия приносит ей неподдельную радость, и на самом деле ее помощь именно потому так целительна.

Словом, если то, что вы делаете, вам в радость – это хорошо, вот что я пытаюсь сказать. Очень хорошо также, если то, что вы делаете, вас укрепляет и излечивает, восхищает или очищает вас, или, скажем, если это просто хобби, помогающее вам не съехать с катушек. Нормально, если то, что вы делаете, это совершенно поверхностные и легкомысленные пустяки. Такое вполне допустимо. Все это вполне допустимо.

Причины, по которым вы решили создать что-то, достаточные причины. Просто делая то, что вам нравится, вы можете и сами не заметить, как начнете нам помогать. («Нет такой любви, которая не стала бы помощью», – учил богослов Пауль Тиллих.) Так занимайтесь же тем, что помогает вам жить. Следуйте своим привязанностям, увлечениям и порывам. Доверяйте им. Создавайте то, от чего у вас в сердце происходит переворот.

Остальное уладится само.

Обучение

У меня нет никаких ученых степеней в области литературного творчества. Честно говоря, у меня вообще нет ученой степени. Я закончила бакалавриат Нью-Йоркского университета по специальности «политология» (просто потому, что надо было выбрать какую-то специальность) и до сих пор считаю большой удачей то, что получила превосходное, старого образца, либеральное, гуманитарное образование.

Я всегда знала, что хочу стать писательницей, и на последнем курсе даже прослушала небольшой курс литературного мастерства. Тем не менее, закончив университет, я все-таки решила не защищать магистерскую по литературному творчеству. Как-то я сомневалась, что лучшее место для поиска собственного голоса – это тесный класс, где еще пятнадцать писателей-новичков ищут свои голоса.

К тому же у меня не было уверенности, что ученая степень мне чем-то поможет. Учиться в школе искусств, видите ли, это не то же самое, что учиться в институте стоматологии, когда ты можешь быть совершенно уверен, что, закончив обучение, найдешь работу в выбранной области. Кроме того, хотя я всерьез считаю, что дантистам (так же, как летчикам пассажирских авиалиний, юристам или маникюршам) действительно очень важно иметь документ, официально подтверждающий их квалификацию, но совсем не уверена, что нам так уж нужны дипломированные романисты. Да и история меня в этом поддерживает. С 1901 года лауреатами Нобелевской премии стали двенадцать североамериканских писателей, но ни один из них не был магистром искусств. А у четверых вообще не было высшего образования.