Большое волшебство

Что ж, вы можете найти учителей повсюду. Они живут на полках вашей библиотеки, на стенах музеев, в музыкальных записях, сделанных десятки лет назад. Вашим учителям даже не нужно быть живыми, чтобы превосходно вас всему научить. Ни один ныне живущий сочинитель не смог бы так научить меня выстраиванию сюжета и прописыванию персонажей, как научил Чарлз Диккенс – излишне говорить, что я никогда с ним не встречалась и не проводила часы, все это с ним обсуждая. Все, что мне нужно было сделать, чтобы поучиться у Диккенса, – это годами читать и перечитывать его романы, изучать их, как священные письмена, а потом что есть мочи тренироваться писать самой.

Начинающие писатели находятся в выгодной позиции, потому что писательский труд был и остается делом очень личным (и дешевым). Что до других творческих специальностей, с ними дело обстоит сложнее, да и стоить они могут намного дороже. Если, к примеру, вы хотите получить профессию оперного певца или скрипача, тогда занятия с наставником вам просто необходимы. Люди на протяжении столетий обучались в консерваториях, балетных или художественных училищах. За это время из стен этих учебных заведений вышло множество изумительных творцов. Но заметим, что множество других изумительных творцов обошлось без этого. А сколько еще было талантливых людей, получивших это великолепное образование, но так никогда и не применивших его на практике.

Итак, истина в общем и целом такова: неважно, насколько великими были ваши учителя и насколько громкая репутация у вашего учебного заведения, работать в конечном итоге все равно придется вам самим. Рано или поздно наступит время, когда учителей под рукой не окажется. Школа тоже будет далеко, и придется вам действовать самостоятельно. Теперь только от вас будет зависеть, сколько времени тратить на тренировки и упражнения, изучение теории, а сколько на созидание и воплощение своих замыслов.

Чем скорее и вдохновеннее вы проникнетесь этой мыслью – что все целиком и полностью зависит только от вас, – тем лучше для вас.

«Толстые дети»

Знаете, чем я занималась, когда мне было двадцать с небольшим (помимо обучения писательскому мастерству)? Подрабатывала официанткой в маленьком ресторанчике.

Позже я еще и барменом работала. А также гувернанткой, частным репетитором, сезонным рабочим на ранчо, поварихой, учительницей, продавщицей на блошином рынке и администратором в книжном магазине. Я жила в дешевых квартирах, у меня не было машины, а одевалась я в комиссионках и секонд-хендах. Я хваталась за любую подработку, копила деньги, экономя на всем, а потом отправилась путешествовать, чтобы посмотреть мир. Мне было интересно знакомиться с людьми, слушать их истории. Говорят, что писатели могут писать о том, что знают, а я знала только, что пока еще знаю совсем мало, вот я и занималась набором материала. Работать официанткой было здорово, это позволяло ежедневно слышать десятки разных голосов. В боковых карманах я всегда носила две записные книжки: в одну записывала заказы, а в другую – диалоги моих клиентов. Еще интереснее оказалось работать в баре: тамошние персонажи частенько были под мухой и охотно делились сюжетами из своего опыта. (Когда-то, работая барменом, я и узнала: мало того что у каждого есть захватывающая история, но люди еще и жаждут ею с тобой поделиться.)

Я рассылала свои рассказы по разным редакциям и получала письма с отказами. Я продолжала писать, несмотря ни на что. Свои рассказы я переписывала и доделывала по вечерам в спальне, а также на железнодорожных вокзалах, на ступенях лестниц, в библиотеках, городских парках, а еще на квартирах у подруг, приятелей, возлюбленных и родственников. И снова я отправляла рассказы в редакции. И снова отказы, отказы, отказы.

Письма с отказами мне не нравились. А кому бы понравились? Но я не отчаивалась: впереди была целая жизнь, я была намерена посвятить ее писательскому делу – и точка. (В моей семье живут долго, даже очень – одной моей бабушке стукнуло сто два года! – поэтому я решила, что в двадцать с небольшим рановато впадать в панику из-за упущенного времени.) А раз так, издатели могли отказывать мне, сколько душеньке угодно: я не собиралась сдаваться. Получая очередной отказ, я позволяла своему самолюбию громко заявить тому, кто поставил под письмом свою подпись: «Думаете, испугали? Учтите, те люди, которые заставят меня отказаться от своей цели, еще не родились, а до тех пор я собираюсь стоять на своем!»

После чего я выкидывала письмо и возвращалась к работе.

Письма-отказы стали для меня чем-то вроде вселенских масштабов теннисного матча: кто-то присылал мне отказ, а я отбивала его через сетку и в тот же день посылала новую заявку. Рассуждала я примерно так: раз мне нанесли удар, надо его сразу же отбить – пусть летит куда-то в космос.