Большое волшебство

Оно стало для моего друга письменным допуском.

Получив которое, он снова начал заниматься своим делом.

Хитрость

Так что да, вот в чем хитрость: бросайте жаловаться.

Доверьтесь в этом мне. И Вернеру Херцогу доверьтесь тоже.

Есть множество веских причин, по которым просто необходимо перестать жаловаться и ныть, если, конечно, вы заинтересованы в том, чтобы жить более творческой жизнью.

Первая причина: жалобы – это безумно скучно. Все художники жалуются, всем давно уже в зубах навязло их нытье. (Если судить по громкости жалоб, исходящих от представителей творческих профессий, можно подумать, что злой диктатор приговорил этих людей к их занятиям – бывает трудно поверить, что это их призвание и они избрали этот удел по доброй воле.)

Причина вторая: конечно, творить и создавать невероятно трудно. Если бы это не было так трудно, этим занимались бы все кому не лень и в творчестве не было бы ничего особенного и интересного.

Причина третья: по большому счету никто толком не слушает жалобы другого, потому что каждый из нас слишком сосредоточен на собственной священной войне, так что, по сути, жаловаться – это все равно что говорить с кирпичной стеной.

Четвертая и самая важная: вы отпугиваете вдохновение. Каждый раз, как вы вслух посетуете на то, как трудно и утомительно заниматься творчеством, вдохновение делает еще шажок назад, потому что оно обижено. Так и вижу, как вдохновение поднимает руки со словами: «Ну что ж, приятель, извини! Не думало, что мое присутствие – такая головная боль. Пойду-ка лучше туда, где мне будут рады».

Мне приходилось испытывать это на себе каждый раз, как я начинала жаловаться. Я чувствовала, как из-за моей жалости к себе вдохновение хлопает дверью, и комната внезапно кажется холодной и пустой. В таких случаях еще в молодости я делала вот что: начинала рассказывать себе на все лады, какое наслаждение я получаю от работы. Я рассказывала, что буквально каждый аспект творческого процесса для меня удовольствие – муки и восторги, успехи и падения, радость и разочарование, и периоды застоя, и повседневная рутина, и ошибки, и растерянность, и полная глупость всего этого.

Я даже отваживалась произносить все это вслух.

Я говорила Вселенной (и любому, кто мог услышать), что решила заниматься творчеством не ради того, чтобы спасать мир, не чтобы выразить протест, не чтобы прославиться или стать классиком, не для того, чтобы бросить вызов системе, не чтобы вывести на чистую воду мерзавцев, не чтобы доказать родным, что я на что-то гожусь, даже не ради глубокого целительного эмоционального катарсиса, а просто потому, что мне это нравится.

Поэтому попробуйте произнести: я получаю удовольствие, делая что-то творческое.

А когда скажете, убедитесь, что для вас это действительно так.

Начнем с того, что это будет поражать людей. Я уверена, что всем сердцем любить свое дело – это самая провокационная позиция, какая только может быть в наше время у творческого человека. Это буквально взрыв какой-то, потому что сейчас мало кто отваживается даже упоминать о радости творчества из страха, что его не будут принимать всерьез как художника. А вы скажите. Окажитесь чудаком, который осмеливается получать удовольствие.

Но самое лучшее в этом вот что: когда вы признаетесь, что ловите кайф от своей работы, вдохновение снова к вам приблизится. Оно, вдохновение, с благодарностью будет слушать эти слова, вылетающие из ваших уст, потому что вдохновение, как и все мы, ценит, когда его ценят. Вдохновение отметит и оценит вашу радость, воодушевление и преданность и в награду станет присылать вам идеи.

Идей будет больше, чем вам удастся использовать.

Столько идей, что хватит жизней на десять.

Распределение по рангам

Кто-то недавно сказал мне: «Вы утверждаете, будто любой человек может заниматься творчеством, но разве нет разницы между людьми талантливыми и просто способными? Конечно, мы все можем что-то такое изобразить, но только единицы могут стать великими, верно?»

Я не знаю.

Честно говоря, ребята, меня это вообще не колышет.

Я даже не хочу морочить себе голову размышлениями на тему о разнице между высоким и низким искусством. Если кто-то начнет обсуждать со мной академические критерии различения истинных мастеров и простых ремесленников, я засну, упав лицом в тарелку. Честно, мне в жизни не хотелось объявить, что этого человека ждет будущее великого художника, а вот тот только зря тратит время.

Откуда мне знать? Откуда кому бы то ни было знать? Все это невероятно субъективно, не говоря уже о том, что в этом отношении жизнь слишком много раз меня удивляла. С одной стороны, я знавала просто блестящих людей, которые никогда не создали ничего, при всех их талантах. С другой стороны, бывали и случаи, когда я самонадеянно пренебрегала теми, кто впоследствии поражал меня значимостью и красотой своих произведений. Все это навсегда отбило у меня охоту судить о чьем-то творческом потенциале и опрометчиво отметать кого-то.