Большой дом. Пожар

— Я встала за дверью, чтобы он меня не видел. Я приняла его за чужого. Никогда раньше я его не видела. Я спросила у него из-за двери: «Что вам нужно?» Он заговорил так, как я показала. Я его рассмотрела: он был не больно красив…

— Холера тебя возьми! Ты еще слишком молода! — стала браниться Айни.

— Но сразу было видно, что он добрый. Он все время смеялся. «Айни нет дома? — спросил он. — Жаль. Айни — моя двоюродная сестра. Скажи ей, что ее приходил повидать Мустафа. Мне так хотелось ее застать. Ты ведь меня даже не знаешь? Скажи ей, что был Мустафа, сын Лаллы Хайры. Бедная сестра. Я ее не видел целую вечность». Он пролаял все это своим странным голосом. У него доброе лицо. Не думаю, чтобы много было таких славных людей, как он.

Брат Мустафа передал ей через полуоткрытую дверь эту камышовую корзину.

— Она такая тяжелая, что мне все руки оттянула, как только я ее подняла.

«Скажи матери, что был двоюродный брат Мустафа. Мы все любим нашу сестру Айни. Только не часто видимся. В странные времена мы живем. Нынче люди даже не могут ходить в гости к собственной родне. Ну, дети, будьте здоровы». И он ушел:

Идя в комнату с корзиной, Ауиша старалась не возбудить любопытства соседок.

— К счастью, в эту минуту никого из них не было во дворе. Вот повезло! Правда, ма?

— Так вон оно что! Да, он мне родственник. — Айни наконец решилась заговорить. — Это Мустафа, сын Лаллы Хайры. И надо же: он пришел как раз, когда я ушла. Его бабка и моя мать — родные сестры. А что он еще говорил?

Ауиша опять рассказала обо всем, что произошло, и прибавила:

— Он добрый с виду. И все время смеется.

Неясный гул, всегда стоявший в доме, сливался с их голосами. Разговорам не предвиделось конца.

— Я, пожалуй, позову Зину, покажу ей, — прошептала Айни.

Ауиша воспротивилась.

— Ты думаешь? Не знаю. По-моему, не надо.

— Бедная Зина! Бесхитростная она и очень нас любит, всегда радуется каждой нашей удаче.

— Потому что, если она узнает, — попыталась объяснить Ауиша, — если она узнает…

— Ну и что же, если она узнает?.. — удивилась мать.

У Ауиши вырвалось почти со стоном:

— Ах, ма.

— Надо ее позвать.

Было ясно, что Айни этого очень хотелось.

— Разве она не лучшая наша соседка? И не была к нам добра? Нельзя же все-таки. Такой случай!

Не выходя из комнаты, она крикнула изо всех сил:

— Зина! Зина! Эй, Зина!

Ее глаза чуть заметно улыбались.

— Может быть, ее нет дома, — попробовала еще раз возразить Ауиша.

Издалека донесся голос. Зина наконец ответила.

— Кто меня зовет?

Айни отозвалась, как эхо:

— Это я… Мы тебя ждем, иди сюда! — и сказала детям: — Зина глазам своим не поверит. Увидите. Вот будет потеха!

И она послала Омара за соседкой, которая, по ее мнению, недостаточно торопилась.

— Мать велела сказать, чтобы ты шла скорей, — передал ей Омар.

— Что же мне — бежать сломя голову? — удивленно ответила Зина. — Уж я не так прытка, как ты, сынок. Что случилось? Почему она сама не пришла ко мне?

Говоря так, Зина все же ускорила шаг. Едва только она переступила порог, Айни сказала:

— Видишь?

— Что такое? — спросила соседка.

Несколько минут спустя загалдели все женщины Большого дома. Кто стоял посреди двора, кто — у дверей своей комнаты. Жильцы с верхнего этажа перевесились через железные перила. Все языки развязались: судили и рядили о корзине, полученной Айни. Торжествующая Айни старалась скрыть свою гордость, но безуспешно — она была написана у нее на лице.

Ауиша охрипшим голосом рассказывала о необычайном происшествии. Мать перебивала девочку, чтобы продолжить рассказ вместо нее. Женщины вставляли в него свои замечания.

Вечером несколько соседок собралось у Айни, которая вспоминала о своем прошлом, о юности. До замужества она была счастлива; она перебрала своих родных, живых и умерших… Это был крайне утомительный день.

Назавтра ни Айни, ни ее дочь не могли произнести ни слова: у обеих болело горло.

* * *

Произошла какая-то перемена. Теперь Айни гораздо больше времени проводила возле бабушки. Они перестали ссориться. Бабушка уже не жаловалась. Айни была к ней добра, даже более чем добра. На удивление! Но разве это было так ново? Им и прежде случалось жить в согласии. Айни окружала бабушку заботами, словно преданная и нежная мать. Почему это удивляло, как нечто странное, необычное?

Омар думал о бабушке. И думал о своей матери. Вспоминал ее рассказы о бабушкиной жизни. Теперь многое стало ему понятно. Немало выстрадала старуха!