Большой Джорж Оруэлл: 1984. Скотный двор. Памяти Каталонии

Итальянский солдат пожал мне руку
Над столом, в казарме;
Мозолистая рука и тонкая рука. —
Наши ладони могут встретиться
Только под гром канонады,
Но какое спокойствие почувствовал я,
Глядя в это суровое лицо,
Чище, чем лицо женщины!
Высокопарные слова, от которых меня мутит,
Для него еще звучали как святые.
Он родился, зная то, чему
Я выучился по книгам с большим трудом.
Предательские винтовки вели свой рассказ
И мы ему оба поверили,
То был самородок из чистого золота —
Кто бы мог раньше подумать?
Желаю счастья тебе, итальянский солдат!
Но счастье не для храбрых;
Что может дать тебе мир?
Ты всегда даешь ему больше.
Между тенью и призраком,
Между белыми и красными,
Между пулей и ложью,
Где ты преклонишь голову?
Где Мануэль Гонзалес,
Где Педро Агилар,
Где Рамон Фенеллоза?
Земляные черви знают где они.
Твое имя и подвиги были забыты
Прежде, чем высохли твои кости,
А ложь, убившая тебя, погребена
Под еще более тяжкой ложью.