Большой федеральный крест за заслуги. История розыска нацистских преступников и их сообщников

— Возможно, а возможно, и нет, — сказала Криста, — у нас тут не слишком-то усердствовали в уголовном преследовании нацистов. И в этом, между прочим, не так уж неповинны американцы.

— Да, я знаю, «холодная война»… Вдруг все антикоммунисты, а следовательно, и нацисты оказались желанными союзниками… Да-да… благодарю вас за исчерпывающий ответ. Правда, меня все-таки удивляет, что бывший член преступной организации смог оказаться президентом руководящего объединения работодателей. Но возможно, оп был лишь безобидным, опрометчивым по молодости лет, попутчиком — кто он, собственно, по образованию, этот Шлейер, что изучал?

— Юриспруденцию, — ответила Криста, усмехнувшись. Взяв из папки листок, касавшийся Ганса Мартина Шлейера, она продолжала переводить отчеркнутый красным карандашом текст:

«…молодой человек с золотым почетным значком гитлеровской молодежи и в мундире фюрера CG (членский помер СС-227014) был, по-видимому, весьма активным нацистом. Уже в начале своей учебы в Гейдельбергском университете…

— Как?.. И этот? — перебил ее Хартнел, рассердившись. Криста растерянно глянула на него.

— Простите, я просто вспомнил, — сказал он, сопровождая свои слова извиняющимся жестом. — Я вспомнил, как наш профессор в Гарварде, которого мы больше всех уважали, рассказывал о своих студенческих годах в Гейдельберге и о замечательных тамошних студентах. «Право Hie, славные ребята!» — говорил он всегда и показывал старые фотографии, снятые во время академических празднеств и веселых пирушек. «О ты славный, старый Гейдельберг!» — это было его постоянной присказкой, чем-то вроде нескончаемой хвалебной песни университету. Но читайте же, пожалуйста, дальше, Криста. Что делал этот Шлейер в Гейдельберге?

— То, что вы сейчас услышите, Дон, — сказала Криста, успевшая уже пробежать глазами текст, — это действительно старо, но, увы, нисколько не романтично и не «славно». С 1934 года — как раз в то же время, когда господин Риз, тоже на юридическом факультете, готовил свою докторскую диссертацию, Ганс Мартин Шлейер активно участвовал в превращении старого Рупрехт-Карлового университета в некое «исследовательское и воспитательное заведение по выработке национал-социалистского образа мышления…»

— Будучи студентом? — удивился Хартнел.

— Да, именно так, — пояснила Криста. — Ганс Мартин Шлейер был руководителем Гейдельбергского отделения национал-социалистского имперского студенческого общества взаимопомощи, и его влияние распространялось также и на соседние университеты. Фретш в качестве иллюстрации к тогдашней деятельности Шлейера приложил фотокопию одного протокола, найденного среди документов имперского и прусского министерства наук, воспитания и народного образования (Е 2334/37). Этот протокол отражает ход переговоров нацистских функционеров с тогдашним ректором университета во Фрейбурге, профессором д-ром Фридрихом Метцем, и датирован 29 мая 1937 года. Собеседники ректора сразу же после жестокого спора с ним сочинили этот протокол по памяти, подписали его и направили начальству, в министерство культуры и просвещения земли Баден, очевидно, лишь с той целью, чтобы очернить ректора как противника национал-социализма.

Так, в этом протоколе, пересланном министерством земли в соответствующую имперскую инстанцию в Берлине, указывалось, что «в ходе переговоров было обращено внимание ректора на тот факт, что часть университетского здания во Фрейбурге была украшена в день католического праздника.[19] Ректор Метц ответил, что с этим он ничего не может поделать; кроме того, католические студенты и доценты являются-де такими же немцами, как и мы!.. В этой связи остается только заметить, что, по сообщениям разных людей, университет Фрейбурга 1 мая — в день национал-социалистского государственного праздника национального труда — не был украшен…». Затем в протоколе подчеркивалось, что ректор Метц в тот же день, после беседы, набрался наглости отказать находившемуся во Фрейбурге национал-социалистскому имперскому фюреру студентов в разрешении выступить с речью перед участниками спортивной встречи между Фрейбургским и Базельским университетами. По этому вопросу ректор Метц высказался следующим образом: «Национал-социалистский фюрер не должен ни в коем случае выступать перед студентами… — следует-де учитывать чувства гостей, прибывших к нам из нейтральной Швейцарии!..и что нам тоже было бы неприятно, если бы в Базеле нас принимали социал-демократы (!)…»

Подписали этот протокол-донос, в котором ректор Метц обвинялся во враждебном нацистскому государству образе мышления, три нацистских фюрера: д-р Оксе, Гернот Гатер и Ганс Мартин Шлейер.