Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 2

Влияние Распутина на царскую семью в последние дни его жизни – тема, лакомая и для российского, и для западного кинематографа: мистика, эротика, гипнотические чары, черная магия – не могли не привлечь кинематографистов. В 1917 году на экраны вышел фильм американского режиссера Герберта Бренона «Падение Романовых», ставший первой полнометражной картиной о Распутине. Его роль исполнил Эдвард Коннелли, императора Николая II сыграл Альфред Хикман, а его жену – Нэнси О’Нил. Фильм появился спустя семь месяцев после отречения Николая II, спустя девять месяцев после смерти Григория Распутина и за два месяца до Октябрьской революции и стал первой в мире картиной, посвященной русской революции. В картинах «распутинской киносерии», вышедших в 1917 году почти одновременно (США, Германия, Россия), Распутин трактовался как образ таинственной и страшной стихии: «Распутин, черный монах» (Монтегю Лав), «Распутин – демон с женщиной» (Конрад Веидт), «Я убил Распутина» (Герт Фребе), «Преемник» (Игорь Соловьев) и «Убивая Распутина» (Рубен Томас).

Реклама фильма «Падение Романовых» в Moving Picture World, май, 1918 год

Кинематограф – и ранний отечественный, и более поздний западный – менее всего интересовался историческим Распутиным (история, как правило, беспардонно искажалась и уродовалась); скорее, история Распутина служила удобной метафорой варварской, опасной, зловещей России. Действовал принцип, отлично усвоенный кинематографом: «bad is stronger than good» (плохо сильнее, чем хорошо; вариант – «про неправду интереснее»).

Документально-художественная картина 1917 года режиссера Бориса Михина «Царь Николай II, самодержец всероссийский», обильно содержавшая, помимо игровых сцен, хроникальные кадры, была так политизирована и тенденциозна, что даже удостоилась похвалы В. И. Ленина: теневые стороны царствования Николая II были представлены отменно. Но не закрытая еще альтернативная пресса писала о фильме: «Это совершенно новый вид кинематографической ленты – популярная агитационная брошюра на экране» [76].

Картина Эсфири Шуб 1927 года «Падение династии Романовых» (87 мин.) [77], целиком смонтированная из дореволюционной кинохроники, собранной в киноархивах, казалось, победно завершила историю крушения российской монархии, музыкально сопровождаемой фортепьянными звуками «Марсельезы» и «Интернационала».

Романовым, а заодно и Распутину, советский кинематограф не оставлял места в новой реальности.

Суд «прототипов» с Голливудом

Однако на Западе совокупный «распутинский цикл» исправно продолжал выходить и существовал десятилетия. Так, американская звуковая черно-белая двухчасовая картина 1932 года «Распутин и императрица» (режиссеры Ричард Болеславский, Чарльз Бребин) [78], была настолько противоположна известным историческим фактам, что вызывала оторопь (слоган: «Beautiful girls who came to pray! Caught in the web of debauched Rasputin, whose crafty mind toppled a throne!» – «Красивые девушки приходили молиться и попадали в сеть дебошира Распутина, чье хитроумие опрокинуло трон»). Американский Распутин (Лайонел Бэрримор) был показан с огромными преувеличениями – интриганом, провокатором, мерзким сладострастником, который, вылечив цесаревича Алексея, пытался так воздействовать на его сознание, чтобы из мальчика вырос монстр, хищное злобное насекомое; распускал руки, общаясь с царевной Марией, охотился за ней ночью в ее спальне; посредством гипноза соблазнил, а затем изнасиловал княжну Наташу, фрейлину императрицы; нагло обманывал своих благодетелей, императорскую чету, – те выглядели, как безвольные, тряпичные куклы. «Однажды я буду править этой страной», – кричал в пьяном угаре старец, о котором во дворце говорили: «Улыбка акулы перед атакой». Жестокое, коварное, вероломное чудовище, манипулятор Распутин здесь существовал в образе «святого дьявола», убить которого – сорок грехов простится. Паук Распутин опутал царский дворец и всех его обитателей липкой паутиной зла и разврата – масштаб его злодеяний виделся безграничным, как безграничным оказался и масштаб фантазий авторов картины, создавших не исторический художественный фильм, а исторический анекдот, фарс, вампуку.

Но вампуке больно и заслуженно отомстили – участники событий тех лет были еще живы и не хотели смириться с ложью. Американская знакомая князей Юсуповых, адвокат, сообщила им, что в картине, показанной в США, задета честь княгини Ирины, и посоветовала подать в суд на голливудскую студию за клевету. Как только фильм вышел на экраны Парижа, Юсуповы отправились его смотреть.

Князь Феликс Феликсович Юсупов с женой Ириной Александровной. Фотоателье «Boissonnas et Eggler», 1914 год