Большой Кайман / Grand Cayman

МЕРФИ. Джой – боксер. Я – герой-любовник. Или наоборот. Он не помнит. Повредился головой, когда упал с грузовика с репой.

МЭРИ. Грустная история.

МЕРФИ. А ты не боишься, что мы так же странно на тебя посмотрим?

МЭРИ. Нет. Вы меня не тревожите.

МЕРФИ. Ни в малой степени?

МЭРИ. Я вижу, что на уме у вас совсем другое.

МЕРФИ. Правда? Эта девушка верит, что у нас есть ум, Джо. И что еще более удивительно, она думает, что на уме у нас что-то есть. И что, по-твоему, у нас на уме?

МЭРИ. Что-то серьезное. И опасное. Какое-то очень серьезное, потенциально опасное дело. Вот что у вас на уме.

МЕРФИ. И однако ты здесь, сидишь между нами, едва прикрыв лоскутками самую малую часть плоти, дарованной тебе Богом. С тобой поработал он отлично. Я собираюсь лично его поздравить, когда будем выпивать в следующий раз. Но тебе не приходило в голову, что есть в этом определенный риск, начинать разговор с двумя опасными личностями, такими, как мы?

МЭРИ. Все опасно. Жить опасно. Все дело случая, начиная от первого вздоха, который ты делаешь, и до последнего. Но я доверяю своей интуиции. Мне нравится, как вы выглядите. Более того, выглядите вы знакомыми.

МЕРФИ. Знакомыми? Мы выглядим знакомыми?

МЭРИ. В каком-то смысле.

МЕРФИ. Она думает, мы выглядим знакомыми, Джо.

АНТОНЕЛЛИ. Никакие мы не знакомые.

МЕРФИ. Я – знакомый. Он – нет.

МЭРИ. Так откуда вы, парни?

МЕРФИ. Я – из Неаполя. Он – из Дублина.

АНТОНЕЛЛИ. Мы ниоткуда.

МЭРИ. Загадочные. Это хорошо. Я люблю загадки. Без загадок жизнь будет, как в телевизоре. Разве здесь не отличное место?

МЕРФИ. Это мое самое любимое место на всей земле. А Джою оно не нравится. Он говорит, слишком много света. Джой – ночной зверь, так, Джо?

АНТОНЕЛЛИ. Не обращай на него внимания.

МЭРИ. А на кого мне обращать внимание? На тебя?

АНТОНЕЛЛИ. Нет.

МЭРИ. Как вы здесь по делам или ради удовольствия?

МЕРФИ. Джой не верит в удовольствия. Он – ирландец.

МЭРИ. Он не ирландец. Он – итальянец. Ирландец – это ты.

МЕРФИ. А она очень много знает для девчушки, одежды которой едва хватит на носовой платок.

МЭРИ. Я знаю, что вы наблюдали за нами.

МЕРФИ. А кто не наблюдал за тобой, милая. Если ты хочешь, чтобы люди не наблюдали за тобой, твой костюм должен отличаться от костюма Евы больше чем на одну десятую.

МЭРИ. Вы здесь не для того, чтобы наблюдать за мной. Вы здесь, чтобы наблюдать за ним.

МЕРФИ. За ним? Он – это кто? Ты же не про Господа Бога, создателя небес и земли, правильно? Потому что я не наблюдаю за ним. Возможно, он наблюдает за мной. Я действительно допустил несколько непростительных нарушений при парковке. А еще я разработал версию, согласно которой Бог – это Моряк Попай.

МЭРИ. Бог – это Моряк Попай?

АНТОНЕЛЛИ. Не хочет она это слушать.

МЭРИ. Хочу. Очень даже.

МЕРФИ. Что Бог говорит о себе в Ветхом Завете? Он говорит: «Я есть, что я есть». Можешь посмотреть. А кто еще говорит «я есть, что я есть»? Попай.

МЭРИ. Ем.

МЕРФИ. Что?

МЭРИ. Попай говорит: «Я ем, что я ем». Ем.

МЕРФИ. Ем – глагольная форма от есть. И если Попай – Бог, тогда кто дьявол, спрашиваю я себя. А кто у нас главные противник Попая? Кто его злейший враг? Блутон. А кто бог подземного мира? Плутон. Блутон, Плутон. Видишь, как все сходится?

МЭРИ. Я думала, Плутон – собака Микки Мауса.

МЕРФИ. Его собакой был Гуфи.

МЭРИ. Но Гуфи носил штаны.

МЕРФИ. Собака может носить штаны. Посмотри на государственных чиновников. Итак, у нас есть Бог, который Попай, и дьявол, который Блутон, а тогда кто – сын Бога? Душистый горошек! Душистый горошек – это Иисус Христос. И кто тогда Дева Мария? Кто заботится о Душистом горошке? Оливковое масло. И какое самое лучшее оливковое масло? Первого отжима – virgin, то есть, девственница, дева. Дева Мария. Дева Оливковое масло. Теперь ты видишь, как в связано?

МЭРИ. Как интересно!

АНТОНЕЛЛИ. Не говори ему это.

МЭРИ. А кто тогда Пупдек Паппи?

МЕРФИ. Да, эта девочка свои комиксы знает. Пупдек Папи – Святой Дух. А Морская карга – Мария Магдалена.

МЭРИ. А кто тогда Рохля?

МЕРФИ. Рохля – это Иуда. Он скажет тебе, что за сегодняшний гамбургер с радостью отдаст деньги во вторник. Только вторник никогда не приходит. А весь мир, естественно, Театр «Наперсток»[2]. Сейчас я вношу последние штрихи. Собираюсь написать книгу. Потом отойду от дел, поселюсь в Вунсокете и буду отращивать брови. Или выращивать кур. Я смогу выращивать кур. Разумеется, их придется ощипывать. Брови тоже можно выщипывать, но…

АНТОНЕЛЛИ. Может, заткнешься?

МЕРФИ. Я бы с удовольствием, но боюсь, если заткнусь, но исчезну полностью и безвозвратно.

МЭРИ. Я знаю, кто вы.

МЕРФИ. Нет, ты не знаешь. Никто не знает, кто мы. Даже мы не знаем, кто мы.

МЭРИ. Допустим, я знаю. Допустим, я знаю, кто вы? Потому что знание – сила. Если я знаю, кто вы, то обретаю над вами власть, так?

МЕРФИ. О, власть у тебя есть, кто бы сомневался.

МЭРИ. Я говорю не о сексуальной власти. Хотя, я уверена, этот момент тоже присутствует.

МЕРФИ. Ты уверена, да? Это девушка очень уверена в своих чарах, Джой. Это глупо, а я уважаю глупых женщин.