Большой Хинган — Порт-Артур

Именно так, например, я воспринял информацию наших газет о том, как 3 сентября 1985 года в далеком Пекине состоялся митинг, посвященный 40-й годовщине победы в войне сопротивления китайского народа против японских захватчиков, победы антифашистских сил во второй мировой войне. На этом митинге выступил председатель постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей Пэн Чжень, бывший в годы гражданской войны уполномоченным ЦК КПК в Маньчжурии. В его речи снова звучали слова правды о том, что Советский Союз выдержал в этой войне самые суровые испытания, внес решающий вклад в победу, что победа в Европе и особенно сокрушительные удары, нанесенные Советским Союзом по германскому фашизму, оказали мощную поддержку Китаю, а участие Советских Вооруженных Сил в войне против Японии в Северо-Восточном Китае стало важным фактором обеспечения победы над общим врагом.

В те же дни в посольстве Китайской Народной Республики в Москве состоялся прием по случаю 40-летия победы над Японией. В числе приглашенных оказались и мы о генералом М. И. Дружининым.

Когда по окончании его мы направились к выходу, к нам подошел молодой генерал — китайский военный атташе. Оказывается, он знал нас как участников освобождения Северо-Восточного Китая и выразил нам в связи с этим благодарность, заверил, что китайские трудящиеся никогда не забудут о той помощи, которую оказал им Советский Союз. Сами по себе такие жесты внимания в других обстоятельствах были бы обычными, но, что греха таить, к ним приходилось привыкать заново.

* * *

Известно, что чувство дружбы приложимо не столько к области официальных отношений государств, сколько к народам. С полным основанием можно сказать, что советские люди никогда не изменяли своих дружеских чувств к китайскому народу, с болью воспринимали известия о тяжелых испытаниях, выпавших на его долю в ходе «великого скачка», «великой культурной революции» и других негативных событий недавнего прошлого. В последнее время мы радуемся сообщениям о повышении уровня жизни в Китае, большим сдвигам в его экономике.

Ну, а каковы были чувства китайского народа к нам, советским людям? Не потерпели ли они под напором «великой культурной революции» или за частоколом из «больших препятствий» эволюции к равнодушию или даже к вражде?

Я уверен, что советские воины, все советские люди за время пребывания на Гуаньдуне оставили по себе добрую память. Но сохранилась ли она?

Мне всегда хотелось получить ответы на эти вопросы, как говорится, из первых рук — от тех людей, неравнодушных к китайцам, которые в нынешней обстановке побывали среди них, лично соприкоснулись с их настроениями.

И вот такая счастливая возможность неожиданно, а скорее сказать, закономерно для меня открылась.

В составе делегации Общества советско-китайской дружбы в Китае побывал ветеран 39-й армии, а ныне народный художник РСФСР председатель Иркутского областного общества советско-китайской дружбы Виталий Сергеевич Рогаль. В рядах нашей 17-й гвардейской дивизии разведчик и пулеметчик Рогаль прошел фронтовой дорогой от Витебска до Кенигсберга, затем через Большой Хинган до Порт-Артура. Талантливый художник, он не оставлял карандаша и кисти и на фронте, в своих рисунках запечатлел боевой путь своей прославленной дивизии. Очень много он рисовал и находясь на Гуаньдуне. Когда мы открыли там школы для детей советских военнослужащих, Виталий Сергеевич помог в этом незнакомом нам деле как учитель рисования, одновременно стал организатором армейской студии военных художников.

Очень нужным был он нам человеком в Порт-Артуре, но пришлось уважить его страстное желание поступить учиться в Академию художеств, и в августе 1946 года рядовой Рогаль был демобилизован. Поскольку решался этот вопрос при моем участии, мы и в дальнейшем не прерывали доброго знакомства. Насколько позволяла служба, я с интересом следил за неутомимой деятельностью своего бывшего сослуживца, ставшего известным художником Сибири — за его поездками по крупным стройкам на востоке страны, на Украину, в Белоруссию, братскую Монголию. Периодически мы переписывались, и я знал, что всюду, где В. С. Рогаль был, успешно проходили выставки его произведений.

И вот в мае 1987 года Виталий Сергеевич побывал в Пекине, Шанхае, Мукдене, Дальнем и других городах Китая, на все взглянул цепким взглядом художника, откликнулся на все чуткой душой советского человека.

Мне он прислал подробное письмо-дневник, которое дало ответ на упомянутые выше вопросы. Приведу некоторые выдержки из этого письма, которые, на мой взгляд, пояснений не требуют.